меня отец экспедитором был. Он постоянно пропадал в командировках и я с ним не виделась никогда. Подумала, что, если пойду по его стопам, то сможем вместе ездить куда-то и будем видеться. Он возвращался и столько историй рассказывал о своих поездках. И из каждой поездки привозил какой-нибудь сувенир. То камушек старинный, то игрушку из селенья. Всегда так пищала при виде его на пороге… ох, мурашки пробежались по телу.

– Но кто же знал, что будет недобор в группе и ты переведешься на другое направление, да?

– Да. Такая глупая причина же.

– Ну почему глупая? Самая обычная.

– Ну как же? Я хотела мир исследовать, а не поехала, потому что в группе просто был недобор. Ты можешь себе такое представить, чтобы какой-то первооткрыватель решил не ехать куда-то, по такой причине?

– Думаю их было вполне достаточно.

– В каком смысле?

– Ну каких первооткрывателей ты знаешь? А скольких из них, убили, сожгли, съели и потеряли? А теперь представь в данном примере аналогию с айсбергом. Как много исследователей просто прошло мимо тебя. В любое время ценилась зрелищность и скандальность, какой век или год не возьми. Если тебя после твоего открытие на тебя не сбросили твой же корабль, то кому интересно вообще, что ты там открыл?

– Ох, ну ты вспомнил, конечно.

– А что? Очень даже неплохая история.

– Да, неплохая… для любителей бестолкового насилия.

– Ну может быть человек и был кровожадным и безумным, но его открытие позволило потом спасти миллионы жизней, так что все весьма поучительно.

– Ага, нет худа без добра.

– Вот именно!

– Ну я лично ничего поучительного не вижу тут. У него не было цели открывать спасительный проток для людей из будущего. Его целью было открыть укромный путь для его контрабанды, только и всего.

– Ну да, а один некий Роберт хотел просто дешевую энергию в массы пустить. Пустил так, что до сих пор некоторые страны разгребаются.

– Ну это ты вообще сравнил руку с попой.

– Ну а ты вспомни, как твой научник говорил.

– Сравнения как люди, работают только тогда, когда приносят кому-то пользу. Еще одно высказывание в копилку бестолковых изречений. Вообще очень меня грустит тот факт, что в университетах сидят столько людей, у которых куча теоретических знаний, а применения им в практике нет никакого. Они так и остаются у них в головах, как какая-то… я даже не знаю.

– Мечта. Кладбище несбывшихся мечт.

– Чего-чего?

– Есть такая книга, в которой описывается история группы ученых. Они в юности мечтали совершить множество открытий, но стали преподавателями. Там рассказываются их жизненные пути, как каждый из них пришел к такой профессии, предав свои мечты.

– Кто-то рассказал тебе?

– Нет, я сам читал.

– Ну да, в свободное время решил заскочить в книжный магазин.

– Смейся-смейся, я читаю куда больше тебя. И работаю тоже.

– В смысле?

– Ты надышалась? Может присоединишься ко мне? А то я работаю, а ты просто красиво стоишь в дверном проеме. Это, конечно, без сомнения, очень помогает мне работать лучше, но зарплату ты получаешь за другое.

– Да иду я, не ворчи. Даже красиво постоять не даешь. Если ты устал, то можешь тоже сходить и постоять в проходе.

– Нет, я лучше схожу нам за кофе.

– Ох, это, кстати, очень хорошая мысль. Мне с…

– Молоком, я помню. Риш, ну мы с тобой уже сколько вместе?

– …

– Работаем, Риш, работаем.

– Где ты остановился?

– На двух нулях. Я правда, пока с тобой болтал, перечитывал строчку два раза и каждый раз сбивался.

– Ну простите, что я тебя отвлекала. Ноль, ноль, три, пять?

– Да, на этой. А куда ты сахар ставила?

– На место.

– Риш.

– Полка, что над тобой.

– Спасибо большое. Если это еще один камень в мой огород за беспорядки, то я же сказал, что уберусь. Как закончим с вертушкой, то сразу все уберу.

– Антон.

– Да честно. Ты мне не веришь?

– Нет, Тош, подойди сюда скорее.

– Да сейчас, я же разолью все, снова до краев налил. Чего у тебя там такое? – Кофе так сильно хочется? Если скажешь, что пом не соскучилась, то я тебе…

– Посмотри сюда.

– Перебивать не хорошо.

– Да посмотри вот на эту строчку.

– Смотрю-смотрю, не нервничай ты так. Ну и чего тут? Показатель низкий, коэффициент в стабильном положении, удвоение окончания. Что такое?

– А тебя ничего не смущает?

– А что меня должно смущать?

– Внимательнее посмотри на удвоение. И прочитай до конца.

– Так… удвоение… стоп. Это не удвоение окончания.

– Нет. Это дубликат. Данные с прибора разнятся с теми, что у нас шифруются.

– Данные нарушены и приходят лишь частично, а шифратор заменяет их дубликатом.

– Вот-вот. Нельзя такие данные отправлять. Нужно… идти к антенне.

Часть третья. Антон

– Прием-прием, Синица, я Сокол, как слышно, прием?

– Иди уже, дурила. Все взял?

– Все взял, хотя вот кое-что забыл.

– Что ты еще забыл?

– Колкость от тебя в напутствие.

– Вот дурила же. Давай уже иди, а то мы с тобой не успеем обработать новые данные. И не засоряй эфир, только по делу. Понял?

– Слышу вас хорошо, синица, конец связи.

– Вот же дурила.

Я, конечно, очень люблю прогуливаться до объектов, но всегда так грустно уходить от нее. Сколько же всего мы уже пережили под крышей этой станции, не счесть. Хочется, конечно, чтобы мы не только вахтами этими виделись, но и… да нет, нужно отгонять эти мысли. Зачем ей такой бездельник, как я. Я вон беспорядки навожу, все теряю и вообще… ей бы какого-нибудь статного мужика, чтобы ее вытащил из этой глуши. Я уж точно ей не смогу дать шикарной жизни, вот уж нет. На штаны с карабинами месяц копил, о каких там ресторанах и отелях может речь идти. А Ришка достойна действительно самого лучшего, а я так, ниже среднего.

– Прием, Синица, это Сокол, прием.

– Ты что, уже так быстро добежал? Прием.

– Нет еще, хотел тебя попросить, посмотреть, от какой даты пошел сбой, прием.

– Больше месяца смотреть? Прием.

– Да, давай охват на два возьмем, прием.

– Ну, конечно, ты гуляешь, а я тут буду под завалом данных, здорово. Прием.

– Ладно тебе, Синица, я одной ногой туда, другой обратно. Кофе остыть не успеет, уже вернусь, прием.

– Он уже остыл, конец связи.

Достойна то достойна, но куда деться от всех этих мыслей. Каждый раз, когда она смеется, внутри шторм самый настоящий. Да какой там, даже от того, как она хмурится, уже все клокочет. Да какая разница, раз мне все равно духу не хватит ей признаться в этом. Да и что изменится, если я скажу? Только отношение с ней испорчу. Она, скорее всего, после таких откровений попросит о переводе. Одно дело с товарищем по работе вместе сезон торчать, а другое с парнем, который в тебя втюрился. И работе будет мешать, и совсем потеряю с ней нормальное