Екатерина Юрьевна Гениева Странная судьба Уильяма Теккерея

(У. М. Теккерей: Творчество. Воспоминания. Библиографические разыскания. - М., 1989)

Теккерея переводили в России, начиная с 1847 г.; в 50-60-е гг. прошлого века были изданы все его большие романы: “Ярмарка тщеславия”, “Пенденнис”, “Генри Эсмонд”, “Ньюкомы”, “Виргинцы”, “Дени Дюваль”. “Теккерей составил себе европейскую славу”,- восторженно восклицал критик журнала “Отечественные записки”. “,,Ярмарку тщеславия" знают все русские читатели”, - вторил ему рецензент из “Сына Отечества”. В “Отечественных записках” за 1861 г. сказано, что “Теккерей стоит далеко впереди самых знаменитых имен в списке юмористов”.

Периодические издания разных направлений и ориентации наперебой печатали все, что выходило из-под пера Теккерея. Нередко одно и то же произведение публиковалось параллельно в разных журналах и в разных переводах. “Ярмарка тщеславия”, или “Базар житейской суеты”, как называли роман в самых первых русских переводах, вышла в 1850 г. в приложении к журналу “Современник” и в “Отечественных записках”. Также и “Ньюкомы” в 1855 г. появились практически одновременно в приложении к журналу “Современник” и в “Библиотеке для чтения”.

В числе переводчиков Теккерея был сам Иринарх Иванович Введенский, человек редких талантов, блестяще представивший русскому читателю Диккенса. Переводили Теккерея В.В. Бутузов, В.А. Тимирязев, брат К.А. Тимирязева, бабушка А. Блока Е.Г. Бекетова. На страницах журналов и газет печатались не только его крупные произведения, но и многочисленные повести, рассказы, эссе, что, пожалуй, особенно симптоматично. Жанр рассказа и эссе, в котором выступал Теккерей, как нельзя лучше соответствовал “физиологическому очерку”, получавшему все большее распространение в русской словесности. Таким образом, переводы Теккерея косвенно влияли на мощный процесс формирования русского реализма XIX в.

Русские критики, в числе которых, в первую очередь, необходимо назвать Александра Васильевича Дружинина, сделавшего немало для популяризации творчества Теккерея в России, сознавали, что Теккерей - писатель особый, не похожий на Диккенса, которым зачитывалась русская публика, что автор “Ярмарки тщеславия” - провозвестник нового аналитического, психологического направления, которое только еще начинала осваивать русская, да и вся европейская словесность. Поэтому не только как комплимент, но прежде всего как вдумчивая оценка воспринимаются слова критика из “Санкт-Петербургских ведомостей”, который называет автора “Ярмарки тщеславия” “властителем дум”. Очень показателен и эпизод, о котором рассказывает Достоевский в письме к Страхову от 28 мая 1870 г.: “Давно уже, лет двадцать с лишком назад в 1850 г., я зашел к Краевскому и на слова мои, что, вот, может быть, Диккенс напишет что-нибудь, и к новому году можно будет перевести, Краевский вдруг отвечал мне: „Кто... Диккенс... Диккенс убит... Теперь нам Теккерей явился, - убил наповал. Диккенса никто и не читает теперь"”.

На страницах “Современника”, “Отечественных записок”, “Русского слова”, “Сына Отечества”, “Библиотеки для чтения” и других журналов печатались и многочисленные переводные статьи о Теккерее, и это свидетельствует о том, что русская читающая публика хотела знать, что вышло из-под пера Теккерея, каковы обстоятельства его жизни, что о нем думают его соотечественники. Необходимо согласиться с В.В. Сиповским, что оценки, содержавшиеся в статьях западноевропейских критиков, подчас были проницательнее, чем суждения отечественных рецензентов. Английские и французские литературоведы в целом глубже поняли творчество Теккерея, и их статьи в этом отношении были особенно важны. Они вводили русского читателя в литературную жизнь Запада, когда там происходил тот же литературный процесс, что и в России - переход от романтизма к реализму - от Гюго к Теккерею.

Среди писавших о Теккерее встречаются имена многих русских классиков: Герцена, Гончарова, Тургенева, Некрасова, Писарева, Короленко, Достоевского, Толстого, Чернышевского. В 1894-1895 гг. выходит двенадцатитомное собрание сочинений Теккерея, своеобразный итог освоения Теккерея русской литературой XIX в. Это издание весьма полно представляет разнообразное творчество Теккерея, к работе над ним были привлечены и лучшие переводческие силы.

И все же сердце русского читателя безраздельно было отдано Диккенсу, популярность которого в России, действительно, была феноменальной.

Традиция предпочтения Диккенса Теккерею, хотя, как легко увидеть из библиографических указателей, переводили их в целом в равной степени, плавно перешла в XX в. Любопытно, что в справочнике “Что читать народу: критический указатель книг для народного и детского чтения” (М.: Сытин, 1906) не упоминается ни одно произведение Теккерея. И даже сегодня, в конце XX в., на вопрос: “Какие произведения Теккерея вам известны?” - получишь ответ: “Ярмарка тщеславия”.

Конечно, “Ярмарка тщеславия” - самое известное произведение писателя, занимающее особое место в его творческой судьбе: с ним к Теккерею пришла слава. И все же жаль, что из огромного наследия классика, с трудом умещающегося в двадцати шести томах английского собрания сочинений, в сознании нашего читателя на сегодняшний день осталась только “Ярмарка тщеславия”.

Ситуация в известном смысле нелепая, но имеющая объяснение. Творческая драма Теккерея, писателя, опередившего свое время, скорее нашего современника, была в том, что исторически он был современником Диккенса. Всю жизнь, у себя на родине и у нас, в России, он находился в тени великого собрата по перу.

Не повезло Теккерею даже в том, что его переводил Введенский. Метод, выработанный на переводах близкого ему по темпераменту Диккенса, он невольно перенес на Теккерея. Желчь и иронию Теккерея Введенский заменял легкой, забавной шуткой; убежденный в своей правоте, “облегчал” Теккерея, вписывая в его произведения увлекательные пассажи или опуская те, что казались ему скучными. Так нарушалось художественное единство прозы писателя, сюжеты которого - не детективно-увлекательные, как у Диккенса, но психологические по своей сути - особенно страдают от любого механического ущемления.

Безусловно, велика роль Введенского в популяризации Теккерея в России. И все же голос английского писателя должен был пробиваться через мощные словесные заслоны. К счастью, он оказался достаточно громким и самобытным: его смогли расслышать жадные до всего нового русские читатели и пристально следившие за новинками западной словесности русские писатели. Но это все-таки был