камере тюремщик, ни на шаг не отставая, вызывая дикое раздражение.

Рэй все больше ускорял шаг, как любопытный ребенок, который жаждет посмотреть на кулачный бой. Шаг за шагом и вот… наконец… показался столик за которым важно сидели Клаус Подлый, Гуго Тощий, Боб Крикун, Август и еще несколько людей имена которых не были широко известны, но скорее всего – это богатые люди, вложившие свои капиталы в процветание наркобизнеса. За столом сидели и люди из мафии Нового города, которые предали своего босса Лени и по сути сдали город за «щедрый кусок пирога». Многие предприниматели, которые ловко подружились с главарями банды, и беспринципно сдвинули своих конкурентов, теперь имеют двойную прибыль, за которую они готовы убивать с особым цинизмом, что даже сам Гуго Тощий позавидует, а ведь он творил с людьми шокирующие вещи, и его нацистское мировоззрение в этом ему помогало.

– Не смотри на них, – сказала Мия проходя мимо главного столика, который наполнял зал страхом и любопытством.

И Рэй вовремя отвёл глаза, наполненные ненавистью. На него посмотрел Клаус и молодость Рэя вызвала у него зависть.

– За мою дочь! За Адриану! – громко сказал Август поднимая бокал. (Вчера у него родилась дочь).

Рэй и Мия сели за стол.

Официант любезно к ним обратился:

– Что будете заказывать?

– Как решим, мы дадим знать, – ответила Мия и почувствовала, как Рэй нервно трясет ногой.

Спустя несколько минут Рэй и Мия сделали заказ и немного погодя им принесли блюда и добротное вино. Рэй не притронулся к еде и вину, в отличии от Мии.

Клаус Ланге Подлый надменно, точно не считая окружающих за людей, осмотрелся и почувствовал собственную значимость, словно он был древним царем, а люди вокруг него вовсе не люди – это кучка вечно-недовольных, скользких насекомых.

Кашляющий Гуго все больше настораживал своих друзей, им казалось, что он болен раком, однако на все рекомендации сходить к врачу, он закуривал очередную сигару и говорил: «Если кто-то и убьет меня, то буду я сам!»

Довольное лицо Августа, настолько сильно раздражало Рэя, что казалось, вот-вот Рэй не выдержит и кинет в него бокалом, говоря: «Хватит лыбится ублюдок!»

Боб Крикун встал, накинул пальто и направился к выходу, чтобы подышать свежим воздухом.

– Почему ты не ешь? – сказала Мия и в ее глазах мелькнула симпатия.

– Я не голодный, – ответил Рэй.

– Очень хорошее вино, только у Лени в ресторане подают такое, наверное, опустошили последние запасы, чтобы эта толпа лицемеров могла хорошенько нажраться! – добавила Мия и вновь улыбнулась, но на этот раз издевательски.

– Надо найти пистолет, – говорил Рэй поглядывая на Клауса, который настолько сильно объелся, что не мог нормально дышать. – Я пошел. Надеюсь ещё увидимся Мия. Не забудь, что сказал Лени, выйдешь через черный вход.

– Подожди! На всякий случай возьми нож, – сказала Мия и посмотрела со значением.

Рэй хотел взять нож со стола, но Мия остановила его взяв за руку:

– Не этот нож. Тот придурок, – Мия посмотрела на официанта с тупым лицом, – смотрит… К моей ноге закреплен нож. Возьми его.

Мия села поближе и слегка вытянула ноги. Длинная белая скатерть скрывала все ее движения.

– Понял… – сказал Рэй и нагнулся, как бы завязывая шнурок. Затем он потянулся рукой к ее бедрам.

– Выше, – говорила Мия вздыхая и чувствуя руки Рэя прикасающиеся к ее длинным ногам, на которых были чулки. – Выше Рэй.

– Взял! – сказал Рэй и выдохнул.

Рэй встал, подошёл к Мии и произнес:

– Поцелуемся? Может я больше никогда не увижу тебя.

Мия кивнула. И Рэй прикоснулся к ней; он чувствовал ее дыхание и запах, который словно очаровывал и не позволял думать о чем-то другом кроме ее тела. На миг Рэй замер и наконец поцеловал Мию. Прикасаясь пальцами к щетине Рэя, она слегка вытянула язычок; и ее почти беззвучный, нежный стон ударил в голову, и время словно остановилось.

– Я пошел! – сказал Рэй и направился в уборную, которых в этом ресторане было четыре.

– Видел бы сейчас меня Ларри, глаза бы выпали… – сказал Гуго Тощий и выдыхая дым глядя на окружающих его людей угрюмо добавил, чисто Тони Монтана. – Подхалимы долбаные! Готовы меня облезать? Какие же твари тебя окружали Лени! Могу сказать, что ты друг не много потерял… Теперь я здесь господин – мы господа! Слышите? Я был обычным сыном портного наркомана, у которого, как говорили слабые людишки вроде вас, не было шанса! А теперь посмотрите – выстроилась очередь, чтобы облезать мне зад! Каждая женщина в городе хочет меня и мои деньги! Я немец! Я ариец! Я высшая раса! А вы – сукины дети!

Некоторые люди с недоумением на лице вставали со стульев и возмущаясь спеша покидали ресторан, чтобы где-нибудь в другом более безопасном месте демонстрировать свое аристократическое происхождение.

– Ты перебрал друг, – говорил Клаус Подлый. – Пора закругляться. Поехали, пока я не отключился прям за столом! А на женщин сегодня у меня нет сил. Когда я был молод, то мог отодрать сразу двух или трех баб за ночь, но эти времена прошли. Все проходит и этого мне грустно.

Идущий в уборную Рэй посмотрел на Августа, который внезапно на него уставился взглядом мертвой рыбы и на миг замер, словно прямо сейчас раздастся выстрел. Но Рэй быстро отвернулся, словно воспитанный гражданин, встретивший уголовника и ускоряя шаг направился дальше в уборную.

В воздухе чувствовался запах дыма и прожаренного мяса. И после навевающих тоску певунов, появился пианист, которого встретили аплодисментами, и севши за рояль он начал исполнять Шопена!

– Шопен – фантазия! Мое любимое… – добавил Август глядя в сторону пианиста, который был словно посланником небес, дарующим божественные звуки.

Август смотрел вслед уходящему Рэю и вдруг почувствовал нарастающие беспокойство. После он встал, говоря, что ему надо пройти в уборную, а ему действительно нужно было. Затем тяжело вставая держась за набитый едой живот, который начинал беспокоить, Август встал и вальяжно, словно принц в окружении свиты пошел справить естественную нужду.

Спустя несколько минут Рэй дошел до туалета, в котором курили двое мужчин и громко обсуждали общую шлюху. Рэй дождался пока они выйдут и быстро встал на батарею, чтобы открыть окно. На внешней стороне подоконника должен лежать пистолет. Но Рэй ничего не нашел; он подумал, что оружие упало на землю. И после того как Рэй высунул голову в окно, он ничего не заметил и напрягся, ощущая подступающею безысходность. И спускаясь обратно на пол, он ударился коленкой об край железной батареи и дико выругался. Затем он уже не переживая, что его спешка может показаться кому-нибудь