и появлялся только на приёмах пищи. На четвёртый день, ровно в семь утра он вышел из своей комнаты с копией Эйфелевой башни из тех самых пластиковых бутылок и отправился в город. Башня была установлена в самом центре городского парка, где простояла не больше часа, после чего местная охрана «демонтировала» инсталляцию, перенеся её на ближайшую мусорку, однако Степан всё же успел сделать селфи на фоне своей поделки до «сноса».

Следующий случай произошёл через пару недель. Ранним осенним утром, проснувшийся город увидел на одном из центральных домов, прямо на стене без окон, странный наклонённый прямоугольник, нарисованный обыкновенной белой масляной краской. Здесь Степану повезло с лестницей, которую оставили рабочие утеплявшие здание, пришлось встать пораньше, но главное- селфи с Пизанской башней было сделано. После этого случая за Степаном потянулась слава уже городского сумасшедшего, даже с телевидения местного приезжали в дом, только интервью давать Степан наотрез отказался.

Потом была натянутая между двух аллейных деревьев простыня- Триумфальная арка, девушка с раскрашенным веслом и венком из бумажных цветов- Статуя Свободы, посаженная на закрывавшую фонтан пирамиду кошка песчаного цвета…На стене у Степановой кровати фотография Светы обросла снимками-селфи достопримечательностей.

Эту комнату Степан делил с соседом: стариком Артёмом Николаевичем, Тёмой. Особо соседи не общались, здоровались, спрашивали друг у друга о делах, но дальше разговор не шёл. Степан постоянно пропадал где-то, Артём редко выходил за территорию дома, родные у него были, но жили где-то далеко и приезжали, по словам самого Артёма, хорошо, если раз в полгода.

Как-то после ужина, готовясь ко сну, Артём вдруг спросил:

– А почему кошка на фонтане?

– Не на фонтане, на пирамиде,– не поворачиваясь ответил Степан- египетские пирамиды это, а кошка- Сфинкс, для ясности.

– Аааа,– Артём помолчал- а для чего Сфинкс?

– Что?

– Сфинкс, бутылки, простыня, краска белая для чего? В доме говорят- лёгкое помешательство, но я же вижу, нормальный ты и близко не сумасшедший. Со скуки?

Степан молчал. Ему часто задавали этот вопрос другие жители дома, штатный психолог, журналисты. Чаще всего Степан делал вид, что не услышал вопрос, поворачивался и уходил. Однако в этот раз он почему-то не промолчал.

– Это для Светы.

– Светы?

– Света, жена моя. Она год назад умерла.

Помолчали.

– Сколько помню, мы любили ездить. Леса, поля, чужие города- не важно куда ехать, главное двигаться вперёд и чтобы мы были рядом. Да особо далеко мы и не заезжали, не было ни машины, ни денег лишних, так, несколько областей исколесили, а потом дети пошли, не до дороги стало.

Она очень хотела путешествовать, увидеть новые страны, моря, океаны, услышать чужую речь, попробовать чужую еду, «ведь мир такой разный»– говорила она, а мы здесь да здесь. Я говорил вот подрастут дети и поедем, будем теми полоумными стариками, что на американских горках катаются с валидолом под языком. Она смеялась. Дома всегда было много журналов, книг про путешествия, телевизор показывал только Дискавери, иногда прерываясь на кухню. Но больше всего ей хотелось на Байкал…Бурхан, Шаманка, бухта Ая…Мы всё собирались, но то время не то, то здоровье, то дела какие-то глупые…Только и смотрели сначала по календарям, потом и в Интернете на эти леса, эти камни, воду, облака… Там нерпа водится, слышал про такую?– Степан протянул Артёму маленькую белую плюшевую игрушку с большими круглыми чёрными глазами, которую сам Артём раньше видел на тумбочке у соседа, и про себя называл тюленем – это я в магазине на наклейки обменял, думал внукам игрушек возьму, подхожу к кассе, там висит это белое существо, а под ним надпись: «тюлень плюшевый», вот чудаки, тюленя от нерпы отличить не могут…одним словом внуки получили по шоколадке, а нерпа-тюлень Свете досталась, как она обрадовалась…везде с собой носила…

– А бутылки, кошка, краска?

– Это? Это то, что Света не успела, да и я.

После этого разговора ничего между соседями не изменилось. Они не стали чаще разговаривать или сидеть за одним столом на обеде. Однако Степан понял, что Тёма никому ничего не рассказал и был благодарен за молчание. Единственное изменение было в пожелании спокойной ночи, раньше всегда первым фразу произносил Тёма, теперь же Степан ложась на кровать и укрываясь говорил: «Доброй ночи, Тёма.» – и выключал прикроватный светильник.

Всё шло размеренно и предсказуемо, жители пансионата уже было решили, что мусорщик совсем онормалился, но тут случилась телевышка.

В Степановом городе, в центре, стояла телевизионная вышка. Это было самое высокое местное строение, видное из любой точки. Степан забрался по лестнице на самый верх, забраться-то забрался, а вот спуститься сам не смог. Приехавшие мчсовцы смеясь и матерясь сняли полоумного старика, прижимавшего к груди фотоаппарат с Бурш Хлифы (об этом Степан им конечно не сказал).

Всё бы ничего, только сердце Степана снова не выдержало подобного испытания и дало второй сбой, штатный врач определил инфаркт и администрация решила какое-то время усилить контроль за «беспокойным стариком» не выпуская его за территорию дома и буквально провожая из помещения в помещение, из туалета в столовую. Возможно поэтому, а может и по другой причине Степан поменялся. Он совсем перестал выходить из дома, исправно посещал все обязательные и необязательные мероприятия, но присутствовал всегда номинально, говорил мало, инициативы не проявлял, чаще просто сидел.

Одним вечером, перед ужином, Артём зашёл в библиотеку под которую было отведено просторное помещение на первом этаже. Местные хотя и критиковали новое поколение за нечтение, сами брали книгу в руки не часто, в отличие от Артёма. Он читал с подросткового возраста. Раньше Артём в книгах особо разборчив не был, читал всё подряд, но с годами в литературном меню стали преобладать такие невзрослые авторы как Даниэль Дэфо, Жюль Верн, Конан Доиль- одним словом приключения, детективы, фантастика. Вот и сейчас, Артём зашёл перед ужином обменять очередную прочитанную книгу на что-то новое. Вернув томик библиотекарю и повернувшись к двери, Артём увидел Степана. Тот сидел в углу комнаты и рассматривал какие-то журналы на столе.

– О, привет! Ты чего это здесь?

– Привет, да так, захотелось посмотреть. Ты на ужин?

– Да рано ещё.

Артём подошёл ближе и присел за соседний стол.

– Как ты? Я не лезу, не спрашиваю, но как-то ты сдал, после телевышки, как ты решился вообще,– улыбнулся Артём.

Интересно, что после того вечернего разговора соседи о чудачествах Степана не разговаривали.

– Решился как-то, не