затем потянулась, чтобы сжать мое колено. — Привет.
— Привет. — Я улыбнулась.
Мне как-то везло, когда дело касалось невесток. Они были больше, чем расширенная семья. Они были моими лучшими друзьями.
— Привет, сестренка. — Дэш поднялся, чтобы поцеловать Эммелину в щеку, затем пожала руку Нику. — Привет, брат. Рад, что вы, ребята, смогли приехать.
Ухмылки расплылись по лицам обоих, их одинаковые глаза были полны радости. Я надеялась, что наши мальчики тоже будут так относиться друг к другу.
— Я бы не пропустил, — сказал Ник, обнимая Эммелин за плечи. Она откинула свои длинные рыжие волосы и улыбнулась мужу.
Они жили в своей сказке.
Я тоже.
— Готово, — сказал Дэш фотографу.
— Хорошо. Секунду, — сказала она, настраивая штатив.
Секунда превратилась в три минуты. Я знаю, потому что все это время я наблюдала за тиканьем часов.
— Господи Иисусе, — пробормотал Ник в то же время, когда Дэш сказала: — К черту все.
— Готово. — Фотографу повезет, если она выйдет из этой комнаты в целости и сохранности. — Раз. Два. Три. Скажи…
— Пук!
Это сказал Дрейвен, которому только что исполнилось восемь лет.
Вся комната разразилась хохотом, Нора хихикала рядом с братом, когда они в истерике рухнули на изножье моей кровати. Мои родители обнимали друг друга, папа смеялся маме в ухо. Женевьева посмотрела на Исайю, когда он улыбнулся ей. Эммелин выглядела потрясенной. Ник светился от гордости, его грудь тряслась, когда ухмылка растянулась на лице.
А мы с Дэшем смотрели друг на друга и смеялись, обнимая своих сыновей.
Щелчок.