части. Вот почему им так нужны были ее деньги.

— Значит, он женился на ней из-за денег?

— Вероятнее всего, — Лу замялся на минуту, потом снова заговорил. — Сразу после смерти Сьюзан я поехал на Пэрлью к Лэнгдонам, видел этот балкон: перильца действительно проржавели насквозь — стоит на них чуть надавить, и они проломятся. Я говорил с доктором, который живет на побережье. Он подтверждает, что Сьюзан в самом деле пристрастилась к сильным лекарствам. Он сам выписывал ей рецепты. И он же осматривал тело после несчастного случая. Ничего особенного ему обнаружить не удалось, только на горле была ранка, о происхождении которой никто из семейства Лэнгдонов не мог ничего внятно сказать... — Лу поднял руку, чтобы помешать прервать себя, — Нет-нет, я, конечно же, спросил доктора и об этом. Но он уверил меня, что от такой ранки Сьюзан бы не умерла. Все очень просто: она — разбилась.

— А что говорят представители власти? — спросила Джинни. Лу надолго замолчал.

— Лэнгдоны и есть власть на острове. Он находится за территориальными водами.

— Ясно, — сказала Джинни, хотя ей было не очень ясно.

— У Сьюзан осталась девочка, ты знаешь? Джинни удивилась.

— Нет, я не слышала об этом.

— Так вот, ей сейчас около шести лет. Я не видел ее, когда приезжал туда. По-моему она была нездорова. Может быть, просто подавлена смертью матери.

Джинни на минутку задумалась, наконец сказала:

— Наверное, поэтому Сьюзан не ушла от него. Знаешь, я все время пыталась понять, почему она, если так боялась своего мужа, если действительно была в опасности, просто не уехала оттуда. Хотя... Могла ли она уехать? Ведь это остров, не правда ли?

Лу кивнул.

— Да-да, я тоже об этом думал. Конечно, у них есть лодки, чтобы добираться до материка и обратно... А пассажирские катера туда не заходят. Это самая оконечность Мэна. Там есть маленький городок, называется Грэндиз Лэндинг, но, естественно, ни одно коммерческое пароходство к острову не подходит.

— Значит, для того, чтобы выбраться оттуда, Сьюзан пришлось бы воспользоваться каким-нибудь семейным судном...

Лу пожал плечами и ничего не сказал. Впрочем, все было ясно и без слов.

— Уезжала ли она с острова хоть когда-нибудь? Бывала ли в городке? — спросила Джинни.

— По большей части, все семейные вопросы решали слуги или Пол — муж Сьюзан, но примерно раз в месяц она приезжала в городок вместе с ним, ходила к доктору — она была ужасно болезненна. Немного покупок... Разве что последние месяца два до смерти Сьюзан вообще не покидала остров.

— А почта? А телефон? У них там есть телефон?

— И да. И нет. Человек, который построил Пэрлью — дед Пола Лэнгдона потратил кучу денег, чтобы провести телефон. Он даже заключил контракт с какой-то фирмой по обеспечению связи, чтобы они проложили по дну кабель до самого острова, но работники оказались, по меньшей мере, неквалифицированными, так что, в основном, все семейство полагается на почту, которую доставляют слуги раз в неделю.

Джинни сидела и молча обдумывала услышанное. Не могло ли случиться так, что, несмотря на свой страх, Сьюзан не могла покинуть остров? Может — да, а может — нет. Но уже одно ясно: она вполне могла воспользоваться телефоном в те короткие часы, когда он работал. Она могла бы послать письмо, в котором было бы меньше ее обычного романтического щебетанья. А так все выглядело, будто Сьюзан просто преувеличивает трагичность своего положения. Кто знает, возможно, Пол Лэнгдон действительно женился на ней ради денег, но бог свидетель, в этом не было ничего преступного, да и, попросту, ничего необычного. Это была та сторона жизни, с которой так или иначе сталкивается любая богатая девушка. Но и конечно же, если Сьюзан при всей своей ранимости вдруг поняла это, или они просто поссорились, вполне вероятно, что она тут же начала воображать себе всякие глупые ужасы. И все же...

Джинни не могла избавиться от странного ощущения полуправды.

— Ну, а деньги? — спросила она неожиданно громко. — Если Сьюзан боялась, что они могут... могут сделать с ней что-нибудь, чтобы получить деньги? Ведь ей стоило только изменить завещание, ведь так?

Лу нахмурился и, чтобы сгладить неловкость, стал барабанить пальцами по столу.

— Видишь ли, — сказал он, — Сьюзан действительно подумывала об этом. Я получил от нее письмо несколько месяцев назад. Она писала, что хочет приехать ко мне по поводу завещания, но больше ни слова. И, конечно же, она так и не приехала.

— А что написано в ее завещании?

— После смерти Макса все его деньги достались Сьюзан. Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе он в наследстве отказал. А собственное завещание Сьюзан — она написала его примерно через год после свадьбы — было очень простым: треть отходила мужу, треть — дочери по достижении совершеннолетия, и третья часть — тебе...

— И сколько же в общей сложности?

Джинни действительно не имела представления о том, сколько денег оставил Макс, хотя, конечно же, знала, что он был человеком состоятельным. Он никогда никому не позволял об этом забывать.

— Если грубо, то каждая сторона получает по полмиллиона. Конечно, некоторая часть денег заключена в ценных бумагах, и для того, чтобы превратить их в наличность, потребуется несколько лет.

«Миллион долларов, — думала Джинни. — Конечно, семейство Лэнгдонов только выигрывало от „несчастного случая“ Сьюзан...»

— Мне не нужны эти деньги, да я их и не хочу, — сказала она.

— У меня остался еще вклад от матери. Конечно, это не такая куча денег, но я не нуждаюсь. И к тому же, я все это время работала. Я ведь всегда понимала, что значит жить под грузом таких денег. Во всяком случае, денег Макса. Далеко не все из того, чем он владел, пришло к нему честными путями, и мы оба знаем об этом.

— Видимо, Сьюзан боялась, что ты не появишься или, появившись, не захочешь взять деньги, — сказал Лу, игнорируя замечание о честности Макса. — В завещании сказано, что если ты не востребуешь свою долю в течение года, право на нее автоматически переходит к мужу. Если же что-нибудь случится с ребенком, то и эти деньги переходят к нему.

«Для человека, женившегося ради денег, — думала Джинни, — и для которого эти они оставались под запретом (Сьюзан писала, что отказалась давать ему деньги) такое завещание было большим разочарованием и большим соблазном...»

— Расскажи мне об этих людях, Лу. Ты знал их?

— Только то, что смог разузнать перед самой свадьбой, — сказал он.

По тому, как краска бросилась ему в лицо, Джинни поняла, что Сьюзан не просила его узнавать что-нибудь про семью, в которую входила невесткой. Она была слишком невинной и наивной, чтобы думать об этом. Но Лу сделал это из озабоченности судьбой Сьюзан, и Джинни была