оное коснеют истребить, скорыми шагами стремится к своему падению». Подобно многим просветителям, Попугаев горячо верит во всеобщее благоденствие, которое должно наступить тотчас же после уничтожения крепостничества. «Возврати вольность крестьянину, — обращается он к царю. — ...Все удивительно процветет! Все воспримет новое существование!» Произведения, написанные членами Общества, читались на его заседаниях, после чего присутствующие делились своими мнениями об их достоинствах и недостатках. Другой формой оценки служили рецензии, подготовленные заранее назначенными лицами. Само вступление в Общество было обусловлено представлением нескольких художественных или ученых трудов, по достоинству которых судили о целесообразности пополнения Общества новыми членами. «Собрания» были «обыкновенные», «чрезвычайные» и «торжественные». Первые имели место один раз в две недели; чрезвычайные созывались президентом в случае необходимости; торжественные происходили дважды в году: в день основания Общества—15 июля и в день его «высочайшего» утверждения — 26 ноября. Местом встречи первоначально была квартира И. М. Борна, расположенная в немецком училище св. Петра, позже, с 1810 года — квартира Д. И. Языкова в здании Главного правления училищ и, наконец, с 1811 года — зал Медико-филантропического комитета Михайловского замка, вследствие чего и само Общество называлось в публике «Михайловским».

15 июля 1802 года Общество с большим воодушевлением отметило первую свою годовщину. С речами выступили Попугаев и Борн. Из их выступлений становится известным, что в самом начале своего существования Общество испытало нападки со стороны нескольких его участников, которых Попугаев именует «Геростратами». Эти честолюбцы, по словам ораторов, угрожали спокойствию и даже целостности еще не окрепшего содружества, за что и были исключены из его рядов.

Второй из ораторов — Борн — призвал собравшихся готовить материал для новых изданий (««Свитка муз» мало»), а также уделить в своих статьях больше внимания философии и «морали».

Третий из выступавших — Востоков — предложил слушателям речь «О просвещении человеческого рода».

К осени 1803 года, в результате настойчивой подготовительной работы был создан устав Общества, определявший его цели, внутреннюю организацию, права и обязанности его членов.

В конце 1803 года Общество получило от Александра I официальное признание и могло теперь открыто вести свои заседания. Правда, не все его участники были довольны этим разрешением, некоторые из них, особенно Борн, полагали, что подобного рода признание не облегчит, а скорее затруднит их деятельность.

Самым ранним изданием Общества был стихотворный альманах «Свиток муз», представленный двумя книжками (1802—1803). Авторы его—Востоков, Попугаев, Волков, Красовский и Михайлов. В 1804 году была сделана попытка организовать свой журнал, который назывался «Периодическое издание Вольного общества.. .». В первой и единственной его части наряду со стихотворениями много места было отведено прозаическим произведениям, как переводным, так и оригинальным. Среди последних обращает на себя внимание антикрепостническая повесть Попугаева «Негр». Вторая часть «Периодического издания...», уже подготовленная к печати, не увидела света по цензурным причинам. Вследствие этого члены Общества печатали свои произведения в «Северном вестнике» И. И. Мартынова, в «Журнале российской словесности» Н. П. Брусилова, «Любителе словесности» Н. Ф. Остолопова, в «Журнале для пользы и удовольствия» А. Н. Варенцова, в «Цветнике» А. Е. Измайлова, в «Сыне отечества» Н. И. Греча, в «Санктпетербургском вестнике» А. Е. Измайлова.

С 1818 до 1826 года журналом Вольного общества был «Благонамеренный» (издатель А. Е. Измайлов).

Исследователи Вольного общества различают в его истории два непохожих друг на друга периода: первый начинается с 1801-го и продолжается до 1807 года; второй — с 1807-го и до 1826 года.

Первый — более яркий и плодотворный. Он отличается интенсивностью творчества входящих в него писателей и высоким общественным пафосом их произведений. Само Общество жило в это время слаженной, целеустремленной жизнью.

Затем наступает упадок. «На заседаниях, — пишет один из историков Вольного общества, — читались бедные по содержанию и неблестящие по форме стихотворения, рассказы, анекдоты, эпиграммы, или же председатель (А. Е. Измайлов) угощал членов произведениями, присланными ему ... о качествах которых нечего и распространяться».

Такое представление о судьбе Вольного общества нуждается в ряде уточнений и поправок. Прежде всего это относится к выяснению причин, вызвавших постепенное затухание его деятельности.

В. Н. Орлов, проделавший огромную и весьма плодотворную работу по собиранию, изучению и публикации произведений поэтов Вольного общества, во вступительной статье к первому собранию их стихотворений 1935 года объясняет изменения в жизни Общества «фракционной раскольнической деятельностью так называемой «языковской партии»». Однако факты и догадки исследователя, на наш взгляд, не подтверждают предложенной им версии. Для примера рассмотрим инцидент 1804 года. Суть его состоит в том, что в «Периодическом издании.. .» была помещена «История» Общества, написанная В. В. Попугаевым, которую резко осудили за содержание и за стиль Д. И. Языков и Н. А. Радищев.

В. Н. Орлов расценивает этот конфликт как завуалированную политическую борьбу между «непримиримыми радищевцами» (Борн, Попугаев) и их идейными антагонистами, однако собственные аргументы исследователя противоречат этому выводу. Статья Попугаева, пишет В. Н. Орлов, действительно «изобиловала совершенно мелочными подробностями. .. и была изложена чрезвычайно скверным языком, а в иных случаях и просто безграмотно (с грамматикой Попугаев... был вообще не в ладах)». Но в таком случае придется признать, что оценка, данная статье Попугаева Языковым и Н. Радищевым, была продиктована не «раскольническими» соображениями, а самой элементарной требовательностью каждого из них.

В той же «Истории» Попугаев сообщал, что члены Общества на своих заседаниях «особенно занимались чтением Рейналя и Вольнея», то есть писателей, находившихся в России под цензурным запретом. Более того, три экземпляра «Периодического издания...», где было помещено это сообщение, Попугаев сам отправил царю, министру просвещения и товарищу министра просвещения. Неудивительно, что столь легкомысленное поведение Попугаева также вызвало со стороны Д. Языкова и Н. Радищева резкое осуждение.

После смерти Пнина, очередного президента Общества, «языковская партия, — пишет В. Н Орлов, — переходит в