уже более изощренных и доступных только определенному кругу людей – правда несмотря на всю красочность и занимательность таких воображаемых, приукрашенных миров, они все равно не сравнимы с нашей объективной реальностью, которая может и не существует, но это уже другая тема для разговора и впадать в эти бесполезные по большей части монологи я не буду, а просто вернусь к нашему Илье, который спустя три месяца сидел и писал тестовый экзамен по биологии у репетитора.

Он вышел после окончания урока вместе с девушкой, которая также была с ним в одной группе и собиралась работать педиатром. Илья находился в той стадии влюбленности, когда ты отчетливо начинаешь замечать то, насколько она с каждой встречей становится все привлекательнее, не только внешне. Позднее, рассмотрев уже все ее положительные стороны вдоволь, он заметил за собой, что не может найти отрицательные качества в ее характере:

«Господи, так она же почти идеальна!» – заявил он однажды, несмотря на маленькое зерно сомнения в правдивости своих слов, которое он быстро проигнорировал и с принятием, удовольствием отдался полностью этому нежному потоку чувств, постоянно крутящихся вокруг ее персоны.

– Блин, ты правда молодец, почти максимальный балл получил. – сказала она с улыбкой, которая чуть приподняла румяны с красивыми точечными веснушками, красовавшимися на ее чуть продолговатом лице с острыми гранями. – Самое смешное, я, не знаю почему и что на меня нашло, перепутала палеонтологические и эмбриологические доказательства эволюции друг с другом, поэтому за один вопрос я вообще получила ноль баллов. Да и так были ошибки, но все равно обидно, как я так ступила, жесть…

– Ничего страшного, главное на настоящем экзамене быть максимально сосредоточенным и все будет хорошо. Тебе еще повезло, ты не глупая и знаешь куда хочешь поступить, а некоторые даже с последним еще не определились.

– Жалко, на самом деле, таких… Не их же вина, что им ничего не интересно.

– У меня друг Давид такой: совершенно без понятия что ему делать и куда поступать. Кроме этого он еще такой тупой, мне реально жалко его.

Беседа между ними не прекращалась и плавно перетекала из одной темы в другую, чему были рады оба собеседники. Они стояли на остановке в ожидании автобуса, который приехал через пять минут и своими колесами отодвинул к бордюру остатки грязного, серого снега с черными вкраплениями. Они вошли внутрь автобуса, все сидячие места были заняты и под каждым сиденьем было какое-то количество грязи и растаявшего снега от ботинок. Илья вместе с девушкой, которую звали Диана, решили пойти в конец автобуса и встать в угол. Диана была чуть ниже ростом чем Илья, тонкое, нежное горло было спрятано под мягким, серым шарфом с цветочными узорами из овечьей шерсти. Тело было укутано в длинное, черное пальто, а на голове была одета шапка с помпоном на конце. У Ильи не было ни шапки, ни шарфа и несмотря на низкую температуру, ему не было холодно, он забыл о холоде и наслаждался милым профилем Дианы.

Жили они в одном районе, поэтому он не отказывался никогда от возможности проводить ее пока до дома, а потом уже самому, в слякоть, с теплым чувством на душе пойти к себе. Спустя две или три остановки в автобус зашел, скорее еле взобрался, пьяный в стельку Давид, не заметивший первым своего друга и просто вставший в другой угол автобуса, почти рядом с ними. Илья, ничего не сказав Диане, подошел к своему другу от которого уже несло спиртом после одного шага приближения, а также Илья учуял аромат малосольных огурцов. Илье уже стало противно до тошноты от этого неприятного запаха, тогда как же чувствовал себя сам Давид, от которого эти „прекрасные ароматы“ исходили и существовали внутри.

«Кажется, даже от бомжей так сильно не воняет, как от него. Какой же он жалкий, фу…» – Илья посмотрел на своего друга грозным взглядом.

Он встряхнул его за плечо, приговаривая:

– Але, ты вообще живой! Что с тобой? – задавая этот вопрос, никакого внятного ответа он не ожидал от друга в таком состоянии, однако хотел убедиться в его живучести по изданному в ответ мычанию и непонятным звуком.

Тогда же к нему подошла Диана, встав рядом с Ильей и схватившись за его руку чуть выше локтя. Илья, почувствовав прикосновение Дианаы, чуть вздрогнул, но попытался не акцентировать на это внимание и продолжить помогать своему другу, при этом все равно постоянно думал об ее , маленькой ладони, которая своими тонкими, женственными пальцами ухватилась за его руку.

– Бу-бу-бу… Все окей, бра… угу, угу… – еле слышно издавал звуки Давид.

– Домой бы тебе, Давид, домой надо. Мы тебя проводим, если ты не против, точнее неважно против ты или нет, все, давай садись сюда.

Илья опустил откидное сидение, как его еще называют изысканным французским словом страпонтен, и посадил насильно друга, который сопротивлялся очень слабо и Илье не составило ни малейшего труда следить за ним как за ребенком.

– Ты же знаешь, где он живет? – спросила Диана у него шепотом.

– Да, конечно знаю. – ответил он громко и без стеснения перед Давидом. – Я-то его доведу, только что мне сказать его родителям…

Диана не смогла дать никакого совета и просто продолжила расспрашивать о Давиде. Илья вошел во вкус и неостановимым паровозом начал делиться с ней всеми мыслями по поводу товарищаи его ужасного будущего.

– А почему ты с такой улыбкой все это рассказываешь? Это же правда ужасно…

– Уже не первый раз я вижу его таким, да и многого ты еще не знаешь, поверь мне, другие реакции у меня были и сейчас бывают, но я сам уже устал и начал относится к этому более спокойно.

Илья еле дотащил Давида до его подъезда. Диана учтиво предложила и свою помощь, на что Илья отказался и посоветовал ей пойти сегодня домой одной. Теперь он сидел на мокрых, скольких ступеньках, ведущих к входной двери подъезда, а рядом лежало тело Давида, глубоко вдыхавшее морозный воздух и выдыхавшее теплый, быстро исчезающий пар. Илья устало смотрел на это тело с омерзением.

«Блин, не надо было отправлять Диану домой. Сейчас я бы просто его оставил с родителями и пошел бы с ней… Эх, дурак… А этот вообще идиот!»

– Все, давай, чуть-чуть нам осталось и ты будешь лежать в теплой кровати.

У Давида уже не было сил сопротивляться; он вообще ничего не понимал и полностью доверил себя Илье, который в это время с трудом нес тяжелое тело друга и с нетерпением ждал, когда оставит его у родителей.

Дверь открыла мать. С вырвавшимся криком, она в истерике быстро стала расспрашивать Илью обо всем и одновременно уложила сына на кровать. Илья не смог внятно ответить ни на один из вопросов и ему стало стыдно. Он пытался сглаживать острые