к судьбе человека, безответственно исключили из списка.

Да, отцвели розы, иные картинки быта отражают трюмо в резной раме, иной текст хранит магнитофон. Казик включает запись во время судебного разбирательства, звучат истошные вопли, секретарь от неожиданности роняет ручку, народный заседатель инстинктивно загораживается рукой на случай кастрюлеметания.

— Все слышали? — торжествует Казик. — Она признала, что пуфик куплен на мою прогрессивку.

Если от любви до ненависти один шаг, то от любви до крохоборства, увы. расстояние еще меньше.

УТИНАЯ НОЖКА И ХРУСТАЛЬНЫЙ БОКАЛ

Некоторые граждане (в основном пьющие) говорят, что спиртные напитки в малых дозах только полезны. Они поднимают настроение, придают уверенность в себе. Возможно, это и так, да только не все пьющие умеют вовремя остановиться.

Вот, скажем, машинист котельной Виктор Пяткин и водитель автопогрузчика Юрий Загибайло приняли малую дозу портвейна. Тихо, культурно, без нежелательных эксцессов. Причем в общежитии, где они занимали комнату на двоих, не мозоля глаза общественности.

Выпили, значит, и сидят друг перед другом. Не знают, много это или мало — по полтора литра на брата. Один думает, что много, а другой, что не очень. А уже двадцать два часа на-тикало.

К счастью, у ближайшего продмага, куда раздумья и привели друзей, разгружали машину. Один из грузчиков спускал лотки с утками в открытый люк подвала, другой принимал их внизу.

Грузчики — это, что ни говори, а зацепка.

— Только крякв мороженых привезли? — заглянул в кузов Пяткин. — А чего-нибудь для души не найдется?

— Для души с одиннадцати до семи, — отрезал грузчик. — Завтра и приходите.

— А ну брось этих водоплавающих! — набычился Пяткин и попытался вырвать из рук несговорчивого грузчика лоток с утками.

Вырвать не удалось: грузчик защищал государственное имущество в лице уток, — и это придавало ему силы. В конце концов утки, смерзшиеся в один кусок, упали на асфальт. А вместо уток по наклонному желобу в подвал скатились Пяткин и грузчик. Второй грузчик, стоявший внизу, поджидал мороженых уток малой упитанности по рубль тридцать за килограмм, а вместо них к его ногам упал вполне упитанный Пяткин. Хоть и пьяный, но все же не до такой степени, чтобы его можно было принять за мороженую утку.

Если Пяткин в тот момент и напоминал утку, так живую. Потому что, увидев, что силы неравны, он буквально выпорхнул из подвала.

А выпорхнув, он подобрал уточный монолит (около двадцати штук) и при содействии Загибайло благополучно доставил его в общежитие.

Часть уток они раздали соседям. Те по простоте душевней не догадались, что утки краденые. Они подумали, что Пяткин и Загибайло вернулись с охоты. Остальных уток друзья съели сами.

Все-таки портвейн коварен, ибо оказывает побочное действие. Во-первых, теряешь над собой контроль. Во-вторых, память отшибает. В-третьих, тобой начинает интересоваться милиция. Которая, кстати, как вы догадываетесь, вскоре и доставила похитителей уток в отделение. Вместе с вещественным доказательством — недоеденной утиной ножкой.

Может быть, безопаснее сорокаградусная?

Обратимся к жизненному опыту граждан Ануфрия Поварского и Эрнеста Холодуева. В тот весенний день на них напала меланхолия, и они распили бутылочку около морга.

Следующее распитие — в такси, около кафе «Анютины глазки». Стол сервировал повар — приятель Ануфрия Поварского. Вместе с водкой он вынес и закуску, которая несколько смазала картину. Теперь мы не можем с уверенностью сказать, что именно под воздействием водки Ануфрий и Эрнест оказались в чужой квартире. Причем без приглашения и в отсутствие хозяев. А вдруг они вышибли дверь чужой квартиры под впечатлением съеденных котлет по-полтавски? В столовых тоже, знаете ли, бывают блюда, отведав которые хочется совершать неправомерные действия.

И вот неожиданный поворот: граждане, о которых час назад мы могли сказать почти романтически — любители Бахуса, ограбили квартиру. С тремя коврами в руках и с чемоданом, в котором мелодично позвякивал хрусталь, они вышли из подъезда.

— Теща подарила, — объяснил Ануфрий водителю такси, зафрахтованного еще с утра. — У нее хобби такое — делать подарки. Рули на вокзал.

Они подъехали к железнодорожным путям. Дожидаясь своего часа, там стояли пустые поезда. Проводники минут за пятнадцать расхватали почти все ворованные вещи. По простоте душевной они не сообразили, что покупают краденое. Они приняли Ануфрия и Эрнеста за продавцов ГУМа.

Для дальнейших употреблений наши герои оставили себе хрустальный бокал. И за каких-нибудь пять часов опустошили 4 (четыре) бутылки. И все на природе, у плакучих ив и хладнокровных сосен.

Природа и хрусталь настроили грабителей на лирический лад. Заехали за девушкой Катей и за девушкой Любой. Купили ящик вина (для девушек), 6 (шесть) бутылок водки и уже через полчаса откупоривали их на даче, принадлежащей родителям Холодуева.

Милиция быстро напала на их след. И читатель уже может подсчитывать: итого — по шесть бутылок на брата! Вино не в счет: с ним девушки Катя и Люба управились самостоятельно.

Вывод: конечно, грушевый напиток или, скажем, нарзан, безопаснее. Да разве выпьешь его столько, сколько водки или вина? Пусть даже из хрустального бокала.

И подумать-то противно!

УХО НА ФОТОГРАФИИ

Альберт К. не знал, откуда берутся дети. Годок ему минул уже двадцать пятый, а никто не удосужился просветить его на этот счет — ни папа, ни мама, ни школа, ни тем более технический вуз. А надо сказать, что Альберт уже встречался с одной юной особой и даже кое-какое время вел с ней общее хозяйство. Ведение общего хозяйства означало следующее: совместное приготовление фарша для котлет, питание за одним столом, общие холодильник, телевизор, утюг и другие электробытовые приборы.

И вдруг его подруга приносят ему младенца. Узнав, что дитя приобретено не через торговую сеть и к тому же появилось на свет не без его участия, Альберт страшно изумился:

— Как? Разве их не в «Тысяче мелочей» покупают?

Так совершенно неожиданно для себя Альберт К. стал папашей. Но вместо того, чтобы бежать за цветами, он начал ругать свою подругу — зачем, дескать, она его не проинформировала, что дети заводятся в результате совместного ведения хозяйства. Это же смехотворное оправдание он изложил в стенах суда, где слушалось дело об установлении отцовства.

— Но ребенок-то появился, — сказал