своих питомцев. Мы обрадовались друг другу, и пошли пить чай.

Я рассказала старушке про свою ангину, она лишь загадочно улыбалась. За столом мы просидели до первых звезд. Когда я уже собралась уходить домой, моя милая старушка взяла меня за обе руки и, глядя пристально в глаза, произнесла:

–Послушай, Лёля. Сегодня тебе предстоит выслушать немало горьких слов и обвинений в свой адрес. Я тебя очень прошу, не сорвись. Помни, горе матери страшно.

–О чем Вы говорите, Клавдия Ивановна? Какое горе? Какой матери?

–Сегодня ты все узнаешь. Когда вернешься домой, просто подними трубку телефона. Хорошо?

–Хорошо. Спокойной ночи.

–Иди, детка.

Домой я побрела опять по отмостке, стараясь не попасться никому на глаза. Но в дверях подъезда столкнулась с матерью Игорька. Видимо она стояла и ждала меня. Схватив меня за волосы, моя соседка стала кричать на меня, проклиная и обвиняя во всем. Я ничего не могла понять. Говорила с ней тихим голосом, пытаясь успокоить. Но она билась в истерике, трясла меня, обзывала и угрожала до тех пор, пока из ее квартиры не вышел муж и не увел ее домой, даже не кивнув мне. Я, ничего не понимая, стала медленно подниматься по ступенькам и тут услышала разговор двух домовых сплетниц, живущих этажом ниже меня. Приоткрыв двери своих квартир, они, не выходя на лестничную клетку, обменивались последними новостями:

–Кого это там Сиропина лупит? Уж не Ольгу ли, Ненашину?

–Её, змею. Ты знаешь, что Игорек вместе с дружками вчера ночью угнали у нашего соседа иномарку и со всей дури врезались в стенку гаражей. Кто-то из них всмятку, кто-то в реанимации. Говорят, что они были не только пьяными вдребезги, так еще и обкуренными.

–Ничего удивительного. Эта свора давно уже никому житья не дает. А сколько девчонок попортили. Не передать. Но, видать, Бог есть, наказал-таки сволочей.

–Сиропина сказала, что это Ольга их прокляла. Вот они и разбились.

–Эта может. И тетка ее была ведьмой и мать. Все они по женской линии ведьмы. Раньше бы ее на костре сожгли или утопили бы. Сейчас времена не те. Живет как королева. Квартира трехкомнатная. Сиропина сказала: чего там только нет. Как в музее. А откуда? Вон тетка умерла, а она спокойно институт закончила. На какие шиши жила? Точно ведьма.

–А глаза, какие? Стоит ее разозлить, и все – жди беды. Даже подруг у нее нет. Да откуда же они возьмутся? Она же всех парней и мужиков силы мужицкой лишает. Только рядом пройдет, и все…

–Да. И тетка ее такая же была. Только "ихний" сосед Григорьев, к ним и захаживал. Говорил, что ремонтировал трубы, да краны. Врет. Его жена всегда плакала. Как вернется, так сразу за бутылку и сидит весь вечер на кухне – пьет.

–Вот видишь. Теперь вот и малая подросла. Эта-то покруче тетки будет. Попомни мои слова, Игорьком дело не кончится.

Мне стало обидно. Я как раз поднялась на третий этаж.

–Добрый вечер. Это у кого же я корову сглазила? А может болезнь нашептала? А может это вы своими сплетнями – бреднями мою тетю Эллу в гроб загнали? А?

Сплетницы дружно вскрикнули и захлопнули свои двери. Думаю, теперь всю ночь будут святой водой умываться и все углы поливать. Зла на душе не было. Было больно и обидно. Как ни странно, но ни Игорька, ни его мать мне жалко не было. Войдя к себе в квартиру, я, не разуваясь, прошла к журнальному столику и подняла телефонную трубку:

–Алло?

–Лёлечка, ты опять забыла у меня свою сумку.

–Клавдия Ивановна! Какое счастье, что вы есть у меня.– Я заплакала и стала пересказывать свое приключение.

–Не бери на душу.– тихо и печально проговорила старушка.– Это не твой, это мой грех. А ты умничка, не дала гневу пробраться к тебе в душу. Приходи ко мне завтра. Чайку попьем. Спокойной ночи.

–Спокойной ночи, Клавдия Ивановна.

Два года я каждый день приходила после работы к своей старушке. С того дня, когда не стало Игорька, его родители продали квартиру и уехали, не знаю куда. Но мне стало легче дышать. Другие соседки боялись меня как огня, а соседи мужики, наоборот, старались навязать свое общество. Мне это было совершенно безразлично. Меня беспокоила Клавдия Ивановна. Она таяла на глазах, как свечка. Не знаю почему, но я ее любила по-настоящему и страдала от невозможности помочь. Клавдия Ивановна все чаще совсем не вставала с постели. Врачи сменялись один за другим, Гора лекарств росла на столе. Толку от них не было никакого. Я совсем переселилась к ней и взяла месяц неиспользованного отпуска. Постепенно я заметила одну странность. Чем слабее становилась старушка, тем меньше кошек приходило к ней в гости. Только Дымок лежал с ней рядом, вставая лишь по надобности и чтобы немного поесть. В тот день, когда ее не стало, исчез и он. Хотя я собиралась забрать этого кота к себе. Так я опять осталась совсем одна.

Глава 2.

Жизнь потекла в своем однообразии. Утро, день, работа, вечер, ночь. Пытаясь избавиться от одиночества, я стала собирать у себя по выходным молодежные компании. Моя квартира постепенно стала превращаться в общагу. Кто-то оставался на ночь, кто-то жил неделями. Удовольствия это не вызывало совсем и скоро надоело.

Как-то осенью мой шеф сообщил мне на утреннем совещании, что мы с ним едем в командировку на неделю. Филиал нашего предприятия неоднократно присылал некорректные отчеты. Требовался серьезный аудит. Я кивнула головой, и пошла готовить материалы. В тот день, в обеденный перерыв, стоя в очереди в столовой, я услышала разговор двух подруг. Секретарша шефа говорила громким шепотом:

– Видишь, вот она стоит. Это и есть Ольга Львовна.

–Это о ней говорят, что она ведьма? И что в ней такого особенного?

–Да наши мужики все по ней с ума сходят. А ей хоть бы хны. Вот уже и Константин Сергеевич берет ее с собой в командировку. Между прочим, на неделю. Представляешь?

–Представляю! Я бы с ним хоть куда, хоть на один день бы уехала.

–Ты бы! Хоть кто бы! Я-то знаю. Я с ним два раза ездила! Это было незабываемо! Такое блаженство! Но больше он меня не берет… Э-эх.

–Слушай, он же только замужних с собой берет. А эта Ольга? Она же, вроде бы не замужем?

– Говорю же тебе, она ведьма. Сегодня только глянула на него, он и слюни распустил.

Этот разговор меня очень позабавил. Поделиться этими сведениями было не с кем, и я о них напрочь забыла, погрузившись в бесконечные несостыковки отчетов.

Вечером мы сели в поезд. Ехать предстояло двое суток. В купе мы были одни. Вагон был заполнен наполовину. Я залезла с ногами на свою полку и стала читать книгу. Константин Сергеевич достал газеты и тоже не обращал на меня никакого внимания. Общаться ни ему, ни мне не хотелось. Ближе к полуночи, я выключила свой светильник и отвернулась к стенке. Мой сосед уже крепко спал. Прошло некоторое время, я стала