соблюдали это правило.

Глава 61

Билет

Тринадцатого мая уже одной ногой стоящих за пределами части «дембелей» огорчил приказ Министра обороны СССР. Из него следовало, что все местные, то есть Дальневосточники, продолжают выполнять свой священный долг до особого распоряжения и будут уволены не ранее первого июля. Шваркнули, так шваркнули по нервам и душе. Обозлённые «дембеля» крушили и метали всё, что только можно.

Собирались мелкими и большими группами на проведение митингов под лозунгом «Как дальше жить и что делать?». И это после того, как из части ушла первая партия из трех старшин срочной службы. Чем остальные хуже? На митингах была создана инициативная группа представителей из сержантского состава. Группа, возглавляемая Яванским, ровной колонной, чеканя шаг, направилась в штаб к командиру части.

Но их перехватили и стали обрабатывать замполит части и замполит батальона, унижая и упрекая в отсутствии пролетарской сознательности. Как бы то ни было, но к командиру части группа не попала.

У всех «дембелей» собрали военные билеты и сдали их на хранение в спецчасть.

Вечером Ява пришёл в учебную роту. По сложившейся традиции штабной писарь спецчасти квартировал в учебной роте от начала и до конца службы. Он был одного призыва с Валеркой. Так что его приход не вызвал ни малейших подозрений.

— Привет!

— Здорово!

— Как сам?

— Спасибо, вашими молитвами. А ты?

— Да как сказать и с какой стороны посмотреть. Разговор есть, помощь твоя нужна.

— Деликатный разговор?

— Очень. И по этой причине предлагаю удалиться.

— Пойдем покурим на улицу.

— Дело состоит в следующем, — начал Валерка, когда они оказались в курилке, — очень хочется домой, но, как ты знаешь… Ты не местный, на тебя сие не распространяется. Одним словом, нужен военник с девяти утра до пяти вечера.

— Ага! А как я это сделаю?

— Незаметно. Я тебе его перед ужином возвращаю. После ужина кладёшь его на место, а на следующий день я начинаю действовать.

— Хорошо. Я завтра на завтраке его тебе передам. В восемь в столовой.

Ребята пожали друг другу руки и разбежались. Утром следующего дня Ява, по обыкновению, готовил путевые листы и проверял ход подготовки техники к выходу на линию. К восьми часам он ушёл в столовую.

Из зала навстречу вышел писарь и незаметно передал военный билет.

— Привет!

— Привет!

— До вечера!

— До вечера!

Позавтракав, Валера прибыл в парк и приступил к своим обязанностям. Он знал всех, кто были старшими на машинах. Ява подошёл к старшему лейтенанту.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?

— Обращайся, Валера. Только что так официально?

— Дело государственной важности. Можно попросить вас в сторонку.

— Что за дело? — спросил офицер, когда вокруг никого не было.

— Иван Вячеславович, окажите любезность. Отклонитесь от маршрута. Заскочите в аэропорт или авиакассу в городе.

— Зачем?

— Мне нужен билет до Камчатки.

— Чтобы меня потом командир части на британский флаг порвал?

— А кто узнает, если я сам не скажу? По-моему, вы меня хорошо знаете.

— И что ты с ним будешь делать?

— Пойду к командиру и поставлю его перед фактом.

— Да-а-а! А он вот так возьми и разреши тебе. Чудачишь?

— Просто хочу домой, к жене и дочери. Все два года рвался перевестись поближе к дому, а тут на самом финише такая подляна. И кто мне гарантирует, что нас всё лето в части не продержат? Или ещё что?

— Хорошо. Давай документы и деньги.

Валерка протянул офицеру военный билет и сто рублей.

— Спасибо.

— Ты только встречай меня. По плану мы в пятнадцать должны вернуться, но, с твоей просьбой, где-то в шестнадцать.

— Обязательно встречу. Ради такого весь день в парке просижу.

На ужине также незаметно, как и утром, только уже Валерка передал писарю военный билет.

— Ну, как?

— Порядок!

— Когда?

— Девятнадцать.

— Зайдёшь?

— Обязательно, — и разбежались.

Девятнадцатое мая выпадало на воскресенье. Валерка решил не играть с судьбой и подойти к командиру части во второй половине пятницы. Конечно, чтобы подойти к командиру части, надо испросить разрешения у командира роты, а потом у командира батальона. Не нарушая субординации, Ява ближе к вечеру семнадцатого мая вошёл в канцелярию роты.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! Младший сержант Яванский!

— Давай попозже.

— Позже никак нельзя.

— В чём дело? — Горбунков оторвал глаза от тетрадки.

— Вот, — Валерка подошёл к командирскому столу и протянул авиабилет на своё имя.

— Ты когда успел? — капитан поднял глаза на сержанта. — Ты что предлагаешь?

— Разрешите обратиться к командиру части по данному вопросу.

— Сиди в роте и никуда не рыпайся, — Горбунков взял Валеркин билет и удалился.

Мучительно долго бежали минуты ожидания. Валеркино сердце билось, разрывая грудную клетку. Он не находил себе места. Ни с кем не разговаривал.

— Младшему сержанту Яванскому подойти к тумбочке дневального!

Валерка выбежал из спального расположения и выхватил из рук солдата трубку полевого телефона.

— Младший сержант Яванский! Слушаю вас! Да! Да! Так точно! Есть! Есть! Уже бегу.

Валера положил трубку на аппарат.

— Пожелай мне ни пуха, ни пера, — сказал он дневальному. — Я в штаб части.

— Ни пуха, ни пера, — прокричал ему вослед дневальный.

— К черту! К черту! — уже набирая обороты, бежал Ява.

— Куда? — строго спросил дежурный по штабу.

— К командиру части!

— Минуту! Товарищ полковник, к вам младший сержант Яванский. Пропустить? Есть! — и, повернув голову в Валеркину сторону. — Проходи. Ждёт тебя командир.

— Товарищ полковник, младший сержант Яванский по вашему приказанию прибыл!

— Присаживайся. Да не робей. Присаживайся, Валера, — перед командиром на столе лежал авиабилет. — Что же ты вот так? Ни с кем не посоветовался. Ни к кому не обратился. Некрасиво всё это. Родина попросила ей ещё немножко послужить. А ты? Ну, что прикажешь мне с тобой делать? А не отпущу я тебя. Забирай билет и, как покупал, так и сдавай. Вот тебе мой сказ. Свободен.

Валерка встал и не знал, как поступить и что делать. Он смотрел то на командира, то на билет.

— Никак нет! — наконец-то выдавил он.

— Что никак нет? — удивился командир.

— Я не буду сдавать билет. Хотите, сдавайте его сами. Я прошу вас отпустить меня домой. Меня ждёт семья, — и, переходя на крик, — люди вы, в конце концов, или кто?

— Присаживайся. Люди мы, как видишь. Подумай и оставайся в части на сверхсрочную. Должность начальника КТП. Девятая