настолько эффективны результаты его труда.

Другой вопрос — нравится ли мне моя работа?

Отвечаю — профессия нравится, а работа нет. Место работы отвратительное. Начальник — сволочь.

Однако, для этого и нужна сила воли. Терпи и делай! Терплю и делаю! Главное результат, правда ведь?

Иногда задумываюсь, разумеется, кому все это нужно. Результаты моей работы. Может вообще никому?

В этом случае надо отказываться… Уйти! Совсем!

Но сегодня нужно закончить.

Холодно. Почти мороз. Я напрягаюсь физически. Мне тяжело. Дрогну на ветру. Настроения нет. А точнее, мыслей никаких нет, кроме тех, которые заставляют правильно выполнять те действия, которые и составляют мой рабочий функционал. Мышечные рефлексы работают за меня.

Сознание мокнет от слез. Хочется домой. Хочется тепла.

А еще, хочется понять где его найти. Я про тепло. И физическое, и душевное.

Я иду. Еле передвигаю ноги. Но так нельзя. Шагать нужно бодро и красиво. На меня смотрят. За мной наблюдают и оценивают мою эффективность.

Вот еще слово! Эффективность… Кто знает, что оно означает? Никто! И сами боссы не знают. Какой смысл хотят, такой и вкладывают в это понятие. Наверное, они его и выдумали.

Боже, почему так холодно?

Кто-то объяснял мне, что труд таким и должен быть — тяжким до страдания. Но приносящим удовлетворение.

Как у меня с удовлетворением? Не знаю! Пока не было возможности оценить.

Но почему так холодно?

Заключительный шаг вперед. Теперь развернуться и назад. Как же надоело! Хочется просто посидеть и отдохнуть. Еще и головная боль. Давление, вероятно, поднялось. А еще мерзкая ухмылочка моего начальника. Как же все надоело!

Хочется кричать о помощи.

Послушайте, неужели это нормально так уставать на работе? Я же не мужик, который на стройке таскает кирпичи. Или что они там таскают?

Я красивая девушка. Фотомодель. Никогда не мечтала об этой профессии, но всегда была уверена, что она состоит только из красивых дефиле по подиуму. Но оказалось, что перед тем как выйти туда и красиво пройтись нужны утомительные тренировки.

А еще, я не догадывалась, что зимой на средиземноморском побережье может быть жутко ветрено и холодно, а изображать необходимо жаркую томность!

И начальник! Мерзкая, все-таки, у нее ухмылочка! Лицемерная! На самом деле, эта мерзкая старая тетка ненавидит меня. И не только меня, но и нас всех. Да, да! Я уверена!

И погода ненавидит меня! Холодно, а я в бикини, чтобы ему провалиться! Голова раскалывается, Боже!

Файл № 2 (из архивной папки от 09.06…)

Мне сейчас очень неловко. Чрезвычайно! Ощущение что весь мир смотрит только на меня. Первый день на работе. Первый день в школе в качестве учителя, педагога. Как это волнительно! Я привыкла за пять лет учебы в университете быть, с другой стороны. Со стороны тех, кто сидит за партами. А преподаватель для меня — это существо из разряда небожителей. Так было всегда. Еще со школы. Я никогда не разделяла циничного сарказма, с которым многие школьники и студенты относились к своим учителям. Педагогическая профессия вызывала у меня только трепетное уважение. Это было аксиомой и в моем сознании не подвергалось сомнению. Такое отношение к людям этой профессии могло бы объяснятся тем, что кто-то из моих родственников работал учителем. Но это не так. Я выросла в семье заводского рабочего и врача. Поэтому, моя собственная мечта стать педагогом, казалось, родилась на пустом месте.

Хотя, говорят, что так не бывает. Ничего не рождается на пустом месте. Все имеет первопричину.

Теперь я стою в углу просторной учительской около старого протертого кресла, не решаясь сесть в него. Вокруг толпятся люди. В основном женщины. В основном немолодые. Кто-то из них приветливо улыбается. Однако, в основном, не обращают внимания, спешно и суетливо занимаясь своими делами в то короткое время, которое отведено переменой.

Я уже была у директора. Пожилой и солидный Василий Андреевич произвел отличное впечатление, принимая у меня документы об устройстве на работу. Обстановка его кабинета, ровный и спокойный бас, которым он напутствовал меня на успехи в профессиональной деятельности — все это успокаивало и волнение, сопровождавшее меня на всем утреннем пути на свое первое рабочее место, почти прекратилось.

Но все вернулось на круги своя, когда я нашла учительскую на четвертом этаже. Взяла журнал. И теперь стою, и думаю о двух вещах: скорее бы звонок и когда закончится сегодняшний день.

Поразительно то, что в эти минуты я и не думаю над тем, как пройдет мой первый урок в шестом классе. Как примут дети. Получится ли провести урок правильно и, как сейчас говорят, эффективно. Хотя еще вчера это было для меня вопросом номер один. Сейчас приоритетом, который жутким дискомфортом сверлит мне голову, оказалось мое неловкое положение новичка в коллективе и профессии. Я постоянно думаю о том, что нелепо выгляжу в сравнении с этими опытными учителями ввиду своей молодости. Я, ведь, такая невнушительная! А педагог, в моем представлении — это монолит. Это авторитетная фигура внушающая благоговение.

Но так хочется соответствовать! Ведь сбылась мечта! Надо радоваться.

Но пока совсем не получается.

Я просто смотрю вперед и чувствую подступающую панику.

В противоположном конце просторной учительской стоит высокий мужчина лет тридцати с зачёсанным назад гребнем светлых волос, в спортивном костюме и с улыбкой во все зубы. В руках у него гандбольный мяч и зеленая скакалка подмышкой.

«Физрук!» — догадаться было не сложно.

Он, улыбаясь смотрит именно на меня. Это просто очевидно. Но я не успела отреагировать. Хотя, если честно, и не собиралась. Хозяин местного спортивного зала отвернулся к стеклянному шкафу, в котором аккуратно в ряд стояли большие картонные классные журналы и стал увлеченно там копаться.

Прошла минута.

В помещении очень жарко и душно. Вот армейским шагом входит Татьяна Витальевна. Я уже знакома с ней. Это заместитель директора по учебной работе. По-простому — завуч. Невысокая женщина в совсем не новом, но очень деловом костюме, туфлях с каблуком правильной средней высоты и высокой старомодной прической на седеющей голове. Она решительно проходит к середине комнаты и деловито оглядывается.

Заметила меня и быстро идет сюда. О Боже, что ей надо?

— Вы уже вышли на работу? Готовы приступить? — вопросы завуча, скорее всего, не подразумевали необходимость ответа, но я, судорожно сглотнув, пробормотала, что, разумеется, готова.

— Хорошо! Но одеваться, моя хорошая, надо скромнее! Вы в детском учреждении теперь! — это было сказано почти шепотом и почти на ухо, но я сразу