них, для жителей этой молочно-туманной планеты, представляется уникальная возможность познакомиться с более развитой цивилизацией. Узнать очень много такого, что на данный момент скрыто от них пеленой неведения. Такое ведь случается крайне редко, почти никогда:

— Контакт, понимаете? Контакт! Вы сейчас со мной контакт устанавливаете, да? Это что-то вроде тестовых вопросов, верно?

— Верно, — кивнул Каленск, — тестовые вопросы. Так кому слава? Кому ты славу выкрикнешь? Прямо здесь и сейчас. Кому?

— А? — Мак улыбнулся еще шире и еще дружелюбней. — Я понял вопрос. Вот мой ответ. Слава всем тем, кто избрал Звездный путь познания Вселенной! Слава всем тем, кто решил смело идти туда, куда не ступала нога человека!

Несколько секунд в бетонной комнате царила гробовая тишина, а затем послышался хрипловатый голос сзади и справа:

— Не, он и вправду дурачок. Ты только послушай, какую пургу несет. Может, оставим убогого?

Каленск посмотрел на Мака, лицо его вдруг исказила гримаса ярости.

— Хуль ты лыбишься? — прорычал он и резко, по-боксерски, профессиональным апперкотом двинул Мака в нос.

Раздался хруст переносицы. Мак, слетев со стула, бахнувшись головой о бетон, застонал.

— Гнида, я тебя спрашиваю кому слава, Арстотцке или Колечии? Дебила из себя корчишь, падаль!

Мак не ответил. Пуская багровые пузыри, он тяжело и быстро задышал, и сознание его помутилось.

— Хорош, Каленск, хватит, — послышался голос с хрипотцой, — за мертвяка тебе точно ничего не дадут.

— Да, — согласился мучитель, небрежно вытирая носовым платком кровь с костяшек кулака, — жрать хочу. Этого ушлепка — на подвал и пошли обедать. Сегодня вечером у меня дела. А завтра с утра продолжим разговор. Все равно в шпионаже сознается, сотня кредитов лишними не бывают.

Мир начал тухнуть, и Мак провалился в болезненное забытье.

День 2

«Самоорганизующаяся материя, получив единожды способность к рефлексии уже не может потухнуть и забыть саму себя! Она все более и более будет постигать собственную сущность, и вообще феномен жизни, несмотря на то, что сама жизнь полна сюрпризов. Правда, это можно доподлинно осознать лишь вдали от родной звездной системы, в местах, где еще не ступала нога разумного существа. Имеются в виду, естественно, те разумные существа, которые не убили и не искалечили самих себя в собственной колыбели, преодолели порог Синед Роба и встали на Звездный путь познания Вселенной, а не это вот все. Есть что добавить?» — сказал про себя Мак.

«Ты не хочешь никаких добавлений. Ты хочешь монолог и слушателя», — получил он беззвучный ответ.

— Все-то ты знаешь, — буркнул Мак вслух и, поморщившись от боли, повернулся на другой бок: нары были жесткими и скрипучими, без какой-либо подстилки, а тело после вчерашнего допроса все еще немилосердно ныло. — Ну, тогда, слушай мысли…

В самом деле, жизнь в инфернальных сообществах полна сюрпризов. Вчера или позавчера, когда Мак по недоразумению парашютировался на эту молочную планету, а его шаттл сгорел где-то в средних слоях тропосферы, он даже и предположить не мог, что местные аборигены, вместо радостной встречи с инопланетным собратом по разуму, устроят ему дознание с использованием физического воздействия в крайне агрессивных и вредных для здоровья формах; и вместо того чтобы узнать, что же там находится в далеких мирах, они принялись выспрашивать какой-то бред, видимо, касающейся их повседневного дикарского быта. И это был первый сюрприз.

Мучитель, которого другие охранники называли Каленском, пообещал продолжение истязаний на следующий день, и Мак внутренне приготовился к очередной порции побоев. Однако ничего такого не случилось. Ранним утром его выволокли из вонючего погреба. Каленск и еще один охранник по имени, кажется, Сергиу повели его вдоль уныло серых трехэтажных коробок зданий.

— Чё, сученыш, не передумал из себя героя-партизана строить? — спросил Каленск, ткнув Мака стволом автомата в спину, — или сознаешься, чё шпион.

— Не понимаю, — прогнусавил Мак, нос у него был сломан и скошен.

— Тогда готовься. Сегодня будет хуже, чем вчера.

Завернув за угол, процессия, состоящая из пленника и двух конвоиров, наткнулась на тентованную фуру, из которой выгружали на носилки раненных, и санитары в грязных промасленных халатах относили их в трехэтажное, побитое шрапнелью здание с полустертой бледно-розовой надписью «Лазарет» на неровной кирпичной стене возле входа.

Сергиу — он шел первым — остановился, посмотрел с какой-то отстраненной грустью на стонущих, окровавленных, кое-как перебинтованных мужчин, покачал головой и пробормотал:

— Сколько наших побило.

Мак почувствовал себя крайне неуютно, где-то в груди заскребло наждаком, стало как-то неприятно и даже больно, так же больно, как вчера, но только изнутри, а не снаружи.

— Откуда они? — спросил Мак.

— Смотри, сученыш, смотри! — гаркнул Каленск. — Как наши пацаны из-за таких уродов, как ты, погибают. За все ответишь, падаль! За всех наших пацанов!

Вдруг один из раненных истошно заорал, схватившись за голову, затрясся. Санитары покачнулись, а раненный выпал из носилок, продолжив конвульсивно дергаться на асфальте. В этот миг к Маку пришло озарение, что нужно делать. Он, еще не осознавая собственных действий, будто повинуясь какому-то смутному инстинкту, рванулся к раненному, да так быстро, что ни Каленск, ни Сергиу не успели среагировать.

Мак схватил раненного за руки, с силой притянул их к себе и громко зашептал:

— Контакт! Нужен контакт! Контакт!

Мак, прикрыв веки, мгновенно сконцентрировался на контуженном, сфокусировался и проник в его боль, в этот адский, пульсирующий ослепительно алыми протуберанцами комок, сплетенный из невыносимых страданий и всепроникающего ужаса, сжался внутри комка в бесконечно малую точку, в безмолвно звенящую вселенскими мантрами сингулярность, а затем резко расширился и разорвал его.

Мак открыл глаза. Раненный содрогнулся и перестал кричать. Тогда Мак, отпустив руки контуженного, коснулся пальцами его висков и сказал тихо-тихо, спокойно-спокойно:

— Все прошло и больше не вернется. Боль ушла навсегда. Спи, спи теперь спокойно.

Раненный посмотрел на Мака, взгляд его был мутен, но в нем читалось облегчение.

— Спасибо, — еле вывел он одними только губами, — спасибо…

— Ты спи, спи! — сказал Мак. — Все прошло и больше не вернется.

— Ну, ни хрена себе! — присвистнул Каленск. — Прямо маг и волшебник какой-то!

Мак посмотрел на своего мучителя и улыбнулся. Наконец-то этот глупый дикарь поймет, что они не враги