рукосуем,
Родителям не помогал…
Бесчувственно на всё глядел, Одолевал душевный спазм, Соблазн всечасно мной владел, Аж подростковый крыл маразм…
Кругом не зрел увеселений Опричь распитий и курений…
32
Чреда баталий… Батя пал, Познал я правду о кончине… Себя скрозь годы не узнал — Спалил в себе всю мертвечину…
Хотя стал плох – морально, внешне, Не находил себе местечка… Быт перестал уж будни тешить, Развязный нрав мой молодецкий…
Маман свою не пожалев, Ушёл на поле грозной брани Как рысь, сапсан, собака, лев, Чтоб жили благостно миряне…
Зарок? Веленье, видно, злобы На гитлеристские особы…
33
Алёша мыслил и гадал: Как скоро пагуба нагрянет? Отправит в ад иль в светлый рай Скончанья непорочный ангел?
Вопрос бригадника замучил: Что рать грядущая готовит?.. Себя сгублю собственноручно? Зайду ль в родную хату внове?
Охвачен был тревожной думой Красноармейцев десцендент: Исчезнет ли анчут трезубый С благословенных наших мест?
Спасём от демона ль Отчизну? Вдокон укропа ли зачистим?
34
Прервал ход мыслей бригадир, Провозгласивший грозным тоном: – Все в бой, отряд! – Есть, командир! Ему ответили ядрёно…
Тяжёлое сраженье ждало Военнослужащих лихих… Серошинельников уда́лых, Полчан – парнишек молодых…
Собрался в путь пикет армейский, Не раз правительством хвалёный, Ушёл без страха взвод донецкий На сечь с азовским батальоном…
Неспешным маршем шли солдаты Под крики чи́на: Аты-баты!..
35
На бойню смертную шагали Бойцы под белой пеленой… Вернули мощь златые дали, Природы аромат родной…
На битву тяжкую ступали Армейцы жизненной ценой… Их станы кованы из стали, В идее – замысел благой…
Раскидывались пред борцами Края родные, дорогие, Опаскужённые злецами, Прогитлеровцами кривыми…
Кажи́нный думал об утратах, Как и про папку, мамку с братом…
36
Стучало сердце: предвещал Несчастье военнослужитель… Чрез боль моральную ступал Донецка ангел-покровитель…
Повсюду нервы защемило, Изнеможение нашло… Везде мерещилась могила, Шлось как-то очень тяжело…
Обмундировка сильно жала, Испариной покрылась плоть… Всё на уме перемешалось, Шумя, кипела в жилах кровь…
– Походу, хворость… как некстати! Подумал воин непредвзятый…
37
Воспоминал Алёша юность: Как с папкой время проводил. Ему противоречил втуне, До ссоры дело доводил…
Как мамушка навстречу шла, Всегда сыночку потакала. Хулил её сынок, считав, Что та паршивого желала…
С другими скверно поступал, Но, что сейчас-то было мыслить!.. На битву с ворогом шагал Боец, светясь, крестясь и и́скрясь…
Претихим гласом, в голове, Прощенья попросил у всех…
38
Рассвет. Пришёл на поле боя, Измученный тугим раздумьем, Алёша с ратию святою На сшибку с гнусью полоумной…
Ракалии подстерегали Подолгу вольности солдат, Над москалями зубоскаля. Из уст их мчался мёртвый хлад.
Венцов творенья восхваляли: Бандеру, Яроша, Стецько… Божеств своих превозвышали За непокорность, бунтовство…
Взревели: «Слава Украине!»
И в битву с нашими вступили…
39
Сознанье резко помутилось, В глазах темнело и рябило… Увидел Лёша неполживцев, Неволей тело зазнобило…
Воспрял вдруг Лёха ото сна Своих обид, негодований — Стояла русская весна! Пора российских штурмований!
Фашистских центраппаратов, Дурных проштатовских властей. Милитаристских униатов По сотням расстрелять статей!
Гой, смелый пророссийский витязь! Антагонисты! Ну, держитесь!
40
Узрел Алёша подлых тех, Что край отцов губили, лаяв, Ирбисом бросился на всех — Настала доба горевая…
Но горестна она для нас. Для гридя сё – поступок чести… Он воевал не напоказ, Боролся из кровавой мести…
Бежал с гранатою смельчак, Оставив штурмовою роту, На галицийских хороняк, Которых ненавидел сроду…
В беспамятстве Алёша нёсся На поросячьих антироссов…
41
Пустилась пó лицу слеза, Берсеркер не прощался с жизнью: Он в состоянье куража Бесстрашно бился за Отчизну.
Подвох учуяли коварный Боевиков азовских рой. В руках не видели гранату — Бойцовый видели настрой…
Измором гады, не спеша, Снабжённые нутром рептильным, Внезапно Лёху окружать Всей шайкой стали слабосильной…
Испуг не вызвал подлый кровник У гридня принципов господних…
42
Предвидел сретенье с отцом, Но не ступил назад ни шагу. Встречался со своим концом, Младую проявил отвагу…
Малой Руси дитя отважный, Борец за вольность от панóв, Гарант нескованности нашей От западнических рабов…
Последние слова ронял Под но́с себе солдат неробкий, Свой взор на змея устремлял, Кой брал в кольцо Алёшу ловко…
Алёша бросился молиться Поколь высматривал нациста…
43
Спокойно к Лёше, потихоньку, Всё ближе крался вражий строй. Солдат держал в руке иконку, Гранату – смело во второй. Военный выжидал момента, Когда задёрганные трусы, Учуяв быструю победу, К нему немедля подкрадутся…
Хотелось крикнуть: Помоги! Мамуля, Бог… хоть кто-нибудь! Но робость спрятал, вопреки Тому, что сдавливало грудь…
Собрался с духом русский воин, Проголосил на всё раздолье:
44
– Мы не нацисты! Мы – народ! Вы – сволочьё на наших землях, Бандеровский треклятый сброд Со скверной свастикой на теле!
Донбассу и России – слава! Умом схватили, правосеки? Мы – русские! Вы – галичане! Не быть нам братьями вовеки!
Вы мерзкие, гнилые люди, Малороссийцам вы гнусны́. Страшитесь всемогущих судий, Бандер кровавые сыны́!
Мы – входим в общерусский стан! Вы – Бога будете вассал!
45
Чеку сорвал с того снаряда, Что подорвал фашистский строй, Взорвал и славного солдата, Но выигран был тот чёртов бой…
Войну свою преодолел, Побоище миров сердечных. Героем умер Алексей, Остался в памяти всевечной…
Песнь о герое легендарном Раздует ветер поколений По всей России необъятной, Познавшей бездну сожалений…
Постигнувшей немало розней С недоброхотом одиозным!
46
Шагали воины с победой — Без настроенья рота шла. Различные случались беды, Но эта… далеко зашла…
Безмолвно за обедом сели Бойцы дружины богатырской, Мале́нько со стола поели, Попили водочки пшеничной…
Не чокаясь за Лёшу каждый По рюмочке гранёной выпил, За упокой
Бесчувственно на всё глядел, Одолевал душевный спазм, Соблазн всечасно мной владел, Аж подростковый крыл маразм…
Кругом не зрел увеселений Опричь распитий и курений…
32
Чреда баталий… Батя пал, Познал я правду о кончине… Себя скрозь годы не узнал — Спалил в себе всю мертвечину…
Хотя стал плох – морально, внешне, Не находил себе местечка… Быт перестал уж будни тешить, Развязный нрав мой молодецкий…
Маман свою не пожалев, Ушёл на поле грозной брани Как рысь, сапсан, собака, лев, Чтоб жили благостно миряне…
Зарок? Веленье, видно, злобы На гитлеристские особы…
33
Алёша мыслил и гадал: Как скоро пагуба нагрянет? Отправит в ад иль в светлый рай Скончанья непорочный ангел?
Вопрос бригадника замучил: Что рать грядущая готовит?.. Себя сгублю собственноручно? Зайду ль в родную хату внове?
Охвачен был тревожной думой Красноармейцев десцендент: Исчезнет ли анчут трезубый С благословенных наших мест?
Спасём от демона ль Отчизну? Вдокон укропа ли зачистим?
34
Прервал ход мыслей бригадир, Провозгласивший грозным тоном: – Все в бой, отряд! – Есть, командир! Ему ответили ядрёно…
Тяжёлое сраженье ждало Военнослужащих лихих… Серошинельников уда́лых, Полчан – парнишек молодых…
Собрался в путь пикет армейский, Не раз правительством хвалёный, Ушёл без страха взвод донецкий На сечь с азовским батальоном…
Неспешным маршем шли солдаты Под крики чи́на: Аты-баты!..
35
На бойню смертную шагали Бойцы под белой пеленой… Вернули мощь златые дали, Природы аромат родной…
На битву тяжкую ступали Армейцы жизненной ценой… Их станы кованы из стали, В идее – замысел благой…
Раскидывались пред борцами Края родные, дорогие, Опаскужённые злецами, Прогитлеровцами кривыми…
Кажи́нный думал об утратах, Как и про папку, мамку с братом…
36
Стучало сердце: предвещал Несчастье военнослужитель… Чрез боль моральную ступал Донецка ангел-покровитель…
Повсюду нервы защемило, Изнеможение нашло… Везде мерещилась могила, Шлось как-то очень тяжело…
Обмундировка сильно жала, Испариной покрылась плоть… Всё на уме перемешалось, Шумя, кипела в жилах кровь…
– Походу, хворость… как некстати! Подумал воин непредвзятый…
37
Воспоминал Алёша юность: Как с папкой время проводил. Ему противоречил втуне, До ссоры дело доводил…
Как мамушка навстречу шла, Всегда сыночку потакала. Хулил её сынок, считав, Что та паршивого желала…
С другими скверно поступал, Но, что сейчас-то было мыслить!.. На битву с ворогом шагал Боец, светясь, крестясь и и́скрясь…
Претихим гласом, в голове, Прощенья попросил у всех…
38
Рассвет. Пришёл на поле боя, Измученный тугим раздумьем, Алёша с ратию святою На сшибку с гнусью полоумной…
Ракалии подстерегали Подолгу вольности солдат, Над москалями зубоскаля. Из уст их мчался мёртвый хлад.
Венцов творенья восхваляли: Бандеру, Яроша, Стецько… Божеств своих превозвышали За непокорность, бунтовство…
Взревели: «Слава Украине!»
И в битву с нашими вступили…
39
Сознанье резко помутилось, В глазах темнело и рябило… Увидел Лёша неполживцев, Неволей тело зазнобило…
Воспрял вдруг Лёха ото сна Своих обид, негодований — Стояла русская весна! Пора российских штурмований!
Фашистских центраппаратов, Дурных проштатовских властей. Милитаристских униатов По сотням расстрелять статей!
Гой, смелый пророссийский витязь! Антагонисты! Ну, держитесь!
40
Узрел Алёша подлых тех, Что край отцов губили, лаяв, Ирбисом бросился на всех — Настала доба горевая…
Но горестна она для нас. Для гридя сё – поступок чести… Он воевал не напоказ, Боролся из кровавой мести…
Бежал с гранатою смельчак, Оставив штурмовою роту, На галицийских хороняк, Которых ненавидел сроду…
В беспамятстве Алёша нёсся На поросячьих антироссов…
41
Пустилась пó лицу слеза, Берсеркер не прощался с жизнью: Он в состоянье куража Бесстрашно бился за Отчизну.
Подвох учуяли коварный Боевиков азовских рой. В руках не видели гранату — Бойцовый видели настрой…
Измором гады, не спеша, Снабжённые нутром рептильным, Внезапно Лёху окружать Всей шайкой стали слабосильной…
Испуг не вызвал подлый кровник У гридня принципов господних…
42
Предвидел сретенье с отцом, Но не ступил назад ни шагу. Встречался со своим концом, Младую проявил отвагу…
Малой Руси дитя отважный, Борец за вольность от панóв, Гарант нескованности нашей От западнических рабов…
Последние слова ронял Под но́с себе солдат неробкий, Свой взор на змея устремлял, Кой брал в кольцо Алёшу ловко…
Алёша бросился молиться Поколь высматривал нациста…
43
Спокойно к Лёше, потихоньку, Всё ближе крался вражий строй. Солдат держал в руке иконку, Гранату – смело во второй. Военный выжидал момента, Когда задёрганные трусы, Учуяв быструю победу, К нему немедля подкрадутся…
Хотелось крикнуть: Помоги! Мамуля, Бог… хоть кто-нибудь! Но робость спрятал, вопреки Тому, что сдавливало грудь…
Собрался с духом русский воин, Проголосил на всё раздолье:
44
– Мы не нацисты! Мы – народ! Вы – сволочьё на наших землях, Бандеровский треклятый сброд Со скверной свастикой на теле!
Донбассу и России – слава! Умом схватили, правосеки? Мы – русские! Вы – галичане! Не быть нам братьями вовеки!
Вы мерзкие, гнилые люди, Малороссийцам вы гнусны́. Страшитесь всемогущих судий, Бандер кровавые сыны́!
Мы – входим в общерусский стан! Вы – Бога будете вассал!
45
Чеку сорвал с того снаряда, Что подорвал фашистский строй, Взорвал и славного солдата, Но выигран был тот чёртов бой…
Войну свою преодолел, Побоище миров сердечных. Героем умер Алексей, Остался в памяти всевечной…
Песнь о герое легендарном Раздует ветер поколений По всей России необъятной, Познавшей бездну сожалений…
Постигнувшей немало розней С недоброхотом одиозным!
46
Шагали воины с победой — Без настроенья рота шла. Различные случались беды, Но эта… далеко зашла…
Безмолвно за обедом сели Бойцы дружины богатырской, Мале́нько со стола поели, Попили водочки пшеничной…
Не чокаясь за Лёшу каждый По рюмочке гранёной выпил, За упокой