слишком сильно размахивали руками. Рядом с ней стояла женщина примерно моего возраста. Брюнетка с большими карими глазами и милым личиком в форме сердечка. Илух Индраяни. Как и я, она родилась в США, но оба её родителя были родом из Индонезии, с острова Бали. Наши матери были хорошо знакомы, и мы встречались несколько раз, но никогда толком не общались.

Случилось что-то плохое. Мать приводила в мой дом гостей, не являющимися членами семьи, только в тех случаях, если происходило какое-то магическое ЧП.

— Ты продержала меня на пороге полчаса, — фыркнула мама.

— Я спала, — я распахнула для них дверь. — Входите.

Они вошли внутрь, мама шла впереди. Илух бросила на меня извиняющийся взгляд:

— Прости, что беспокою тебя в субботу.

— Всё в порядке, — ответила я.

Мы сидели на кухне.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросила я.

Мама замахала руками:

— Ты говори. Я приготовлю кофе.

Над нами что-то глухо упало. Я замерла.

Моя мать уставилась в потолок:

— Ты это слышала?

— Слышала что? — спросила я, широко распахнув глаза. Я прибью Джима. Он мог часами сидеть совершенно неподвижно, когда находился в засаде. Я видела, как он это делал. Должно быть, он ронял вещи специально.

Ба-бах!

— Вот это! — моя мать стала похожа на хищника-преследователя. — Что это было?

Соври, быстро придумай что-нибудь, соври, соври…

— У меня появился кот.

— Что ещё за кот? — глаза матери сузились.

— Большой.

— Я хочу посмотреть, — сказала мама. — Принеси его сюда.

— Он бродячий и диковатый. Он, скорее всего, прячется. Я, вероятно, даже не смогу найти его сейчас.

— Как давно он у тебя?

— Несколько дней, — чем больше я лгала, тем глубже тонула. У моей матери мозг работал как суперкомпьютер. Она ничего не упускала.

Мама указала на меня чайной ложкой:

— Он кастрирован?

О, боги.

— Ещё нет.

— Тебе нужно его кастрировать. Иначе он пометит весь дом. Вонь будет стоять ужасная. А когда он не будет шататься по округе, маленькие кошки в охоте будут появляться у тебя под окнами и вопить.

Убейте меня, пожалуйста:

— Он хороший кот. Он не такой.

— Это инстинкты, Дали. Не успеешь оглянуться, как будешь управлять кошачьим борделем.

— Мама!

Она взмахнула ложкой и вернулась к приготовлению кофе.

Я повернулся к Илух. Она бросила на меня сочувственный взгляд, который говорил: «Видели, знаем. Есть футболка с надписью «хорошая дочь».

— Чем я могу помочь? — спросила я.

Илух сложила руки на коленях:

— Моя бабушка пропала.

— Эйанг Ида?

Илух кивнула.

Я помнила Иду Индраяни. Она была милой дамой лет шестидесяти, с дружелюбной тёплой улыбкой. Она на протяжении многих лет работала парикмахером. На самом деле, семья не нуждалась в деньгах, но Эйанг Ида, бабушка Ида, как её обычно называли, любила общение.

— Как давно её нет?

— Со вчерашнего вечера, — сказала Илух. — Она должна была прийти вечером на мой день рождения, но так и не появилась. Сутан, мой муж, и я заехали к ней домой на обратном пути из ресторана. Свет был выключен. Мы постучали в дверь, но она не ответила. Мы подумали, что, может быть, она снова заснула. Сейчас у неё не самый лучший слух, и как только она засыпает, её трудно разбудить. Мои родители всё ещё хотят, чтобы она переехала к ним, но она противится. Утром первым делом мы вернулись к ней домой, но её там не было. Также она не открыла свой салон, и тогда мы поняли, что что-то действительно не так. У моей мамы есть запасной ключ, поэтому она отперла дверь. Бабушки дома не оказалось, а на заднем крыльце мы обнаружили кровь.

Нехорошо дело.

— Сколько крови?

Илух сглотнула:

— Просто пятно.

— Покажи ей, — велела мама.

Илух полезла в свою холщовую сумку:

— Мы нашли это рядом с кровью.

Она вытащила из сумочки зип-пакет. Внутри были три жёстких чёрных волоска. Длиной около девяти дюймов, они выглядели так, словно их вытащили из лошадиной гривы.

— Мы пытались обратиться в полицию, но нам сказали, что нужно подождать сорок восемь часов, прежде чем её можно будет объявить пропавшей.

Я открыла пакет и понюхала. Фу. Едкая, горькая, сухая вонь, смешанная с тошнотворным запахом разлагающейся крови. Я вытряхнула волоски на стол и осторожно прикоснулась к одному из них. Магия цапнула меня за палец. Волоски побелели и рассыпались, как будто сгорели изнутри. Скверная магия. Знакомая скверная магия.

Илух ахнула.

— Я же тебе говорила, — сказала моя мать с гордостью. — Моя дочь — Белый Тигр. Она может изгонять зло.

— Не всякое зло, — сказала я и подтолкнула блокнот Илух. — Не могла бы ты написать для меня адрес твоей бабушки? Я поеду, осмотрю дом.

Илух записала его и достала ключ из сумочки:

— Вот запасной ключ, — она написала ещё один адрес. — Это дом моих родителей. Сегодня я буду там. Могу я чем-нибудь помочь? Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, — она только будет мешать.

— Сколько я должна тебе заплатить?

Моя мама замерла на кухне, смертельно оскорбленная.

Люди часто путают этническую принадлежность и культурное воспитание. То, что кто-то выглядит японцем или индийцем, не означает, что у него есть прочные культурные связи со страной своего происхождения. Культурная идентичность была более чем поверхностной. Из-за природы моей магии я была известна многим индонезийцам в Атланте, и изучение культуры и мифов моих родителей было не только частью моего наследия, но и частью того, что делало меня лучшей в том, что я делала. Илух предпочла иметь меньше связей с индонезийскими семьями. В культурном плане она была более простой. Вы не можете обижаться на кого-то, кто просто не знал, как это устроено.

— Тебе не нужно мне платить, — мягко объяснила я. — Я делаю это, потому что это мой долг перед обществом. Несколько поколений назад моей семье был дан дар этой магии, чтобы мы могли помогать другим. Это мой долг, и я с радостью его выполняю.

Илух сглотнула:

— Мне так жаль.

— Нет, нет, это мне жаль, что ты чувствовала себя неловко. Пожалуйста, не беспокойся об этом.

— Спасибо, — сказала она. — Пожалуйста, найдите её. Она моя единственная бабушка.

— Сделаю всё, что в моих силах, — пообещала я.

***

Я проводила Илух к выходу. Когда я вернулась, моя мама скрестила руки на груди:

— Платить? Ты что, горничная какая-то?

— Забудь, мам. Она просто не знала.

— А следовало бы. Я так считаю. Ты собираешься туда?

— Да, я только оденусь.

— Хорошо, — сказала она. — Я