Муффий попытался разглядеть лицо в тени просторного капюшона, покрывавшего голову новоприбывшего. Он смог различить лишь краешек лба, грубость и сероватый цвет которого его покоробили. Походка создания тоже казалась странной — неуклюжей и немного похожей на поступь тех машин-помощников, которых люди некогда создали, а потом стерли с лица планет Конфедерации, приняв Закон Этики ГМ 7034 года.

Визитер замер перед столом. Верховный понтифик взглянул на упершиеся в него желтые, до нестерпимости яркие глаза. Были ли то действительно глаза, эти вспышки свечения, больше похожие на лазерные лучи или диспориумные лампы? Он вдруг почувствовал себя раздетым, обшариваемым, выслеживаемым в интимнейших уголках собственного сознания.

— Было бы предпочтительнее, Ваше Святейшество, если бы мы остались наедине, — объявил вошедший сильным голосом с металлическими тонами.

— Кто тогда гарантирует безопасность Его Святейшества, сударь? — вмешался кардинал.

— Меня обыскивали больше двадцати раз, прежде чем я дошел до этого кабинета. Самые совершенные из ваших детекторов не обнаружили никакого оружия. Что до физического нападения на верховного понтифика, то ему достаточно единого стона, чтобы сейчас же появилась его личная охрана.

Резкая сухость ответов посетителя обеспокоила Барофиля, привыкшего к двойному или тройному подтексту в ораторских оборотах церковных сановников и придворных. Казалось, стоявшее перед ним создание — человека-дегенерата? гибридного существа? результата генетических манипуляций? — нисколько не впечатлял авторитет муффия Крейцианской церкви — хотя он считался второй по влиятельности фигурой в Конфедерации Нафлина, уступая лишь сеньеру Беллы Сиракузы, королевы искусств, планеты-светоча изведанной и неведомой вселенных.

Понтифик повернулся к прелату:

— Будьте любезны оставить нас наедине с нашим посетителем, ваше превосходительство.

Кардинал, коротко нагнувшись в спине, кивнул, несмотря на свое недовольство, которое выдала легкая морщинка в уголке губ. Значит, и у сиракузян из древнейших семейств таки есть огрехи в контроле — внутренне позлорадствовал Барофиль.

— Наше тяжелое бремя оставляет нам мало времени, сударь, — сказал он после того, как прелат покинул кабинет, аккуратно притворив за собой главные двери. — Поэтому прошу вас проявить прямоту и краткость. Чего именно вы хотите?

— Поговорить с вами о ваших мыслях, Ваше Святейшество.

— Наши мысли — это наше личное дело, сударь.

— Вы действительно так полагаете? Прямо сейчас они обращены к двум юным телам, с которыми вы обнимались прошлой ночью. Они направлены против человека, которого вы только что выпроводили и которого вы расцениваете, причем вполне справедливо, как опасного для вас и вашего понтификата. Они также и обо мне: вы задаетесь вопросом, к какому миру я принадлежу. Порой вы думаете, что я — плод извращенной эволюции, порой склоняетесь к гипотезе биологической катастрофы. Ни разу вы не подумали о том, что я могу быть порождением дьявола, поскольку вы не верите в дьявола и даже серьезно сомневаетесь в существовании какого бы то ни было Бога.

В течение нескольких секунд Барофиль на сказанное вообще не реагировал. Стоило ему заметить, что его лицо напряглось, как он использовал всю свою силу воли, чтобы собрать разрозненные мысли и попытаться восстановить контроль над своими эмоциями.

— Бесполезно, Ваше Святейшество. Контроль над эмоциями бессилен против ментального обследования.

Муффию показалось, что он уловил в неприятном тембре своего собеседника иронию.

— Кто вы и чего собственно хотите? — удалось ему выговорить спокойно.

И пока он это произносил, его охватывал ужас от того, что разум отныне перестал служить ему неприкосновенным убежищем, что ему больше негде спрятать самые сокровенные, самые неблаговидные стороны своей натуры.

— Мое имя Паминкс. Я не хотел ставить вас в неудобное положение, Ваше Святейшество, но лишь дать вам возможность увидеть новые перспективы и действовать соответственно.

— Если вы имеете в виду чтение мыслей, сударь, то я бы отметил, что этот трюк уже не однажды выполнялся известными фокусниками.

Визитер погрузился в секундное молчание, в котором муффию почудилась неприязненность.

— Я не фокусник, Ваше Святейшество. Как и мне подобные. Мы способны в любой момент проникнуть в мозг человеческого существа и ощутить мысли, которые в нем проносятся. Все его мысли.

— Вы не ответили мне: кто такие вы и вам подобные? Как вы к нам попали?

— Мы прибыли с далекой планеты, не входящей в Конфедерацию Нафлина. Наша эволюция подарила нам способности, далеко превосходящие возможности человека.

— Вы хотите сказать, что вы не люди?

— Оставим этот вопрос биологам и другим специалистам по классификации видов. Я постарался добраться до вас, потому что хочу предложить вам сделку.

Барофиль отогнал всплывающие, словно дохлая рыба, тошнотворные мысли, и затопил их в мутных глубинах своего сознания.

— Сделку, говорите…

Паминкс сделал шаг вперед. Муффий отодвинулся вместе со своим гравикреслом, чтобы избежать напора посетителя, и увидел между свободных краев капюшона бурнуса его лицо в отсветах желтых глаз. Можно ли было назвать лицом настолько гротескный облик? Оно выглядело как грубый слепок с физиономии человека, ставшего жертвой ядерного заражения.

— Наш внешний вид не слишком приемлем для обычных людей, — признал Паминкс. — Но мы не хотим оскорблять взоры, поэтому и выбрали эти свободные одежды, хотя они непривлекательны в глазах сиракузян.

Барофиль съежился на своем сидении. Ощущение того, что его так легко видят насквозь — для человека, который всю свою жизнь строил на умалчиваниях и интригах, — вызвало панику, которую ему все труднее было обуздывать.

— Расскажите мне лучше об этой сделке.

Понтифик буквально выплюнул эти слова с несдерживаемой яростью. Ему предстала беглая, но леденящая душу картина собственного падения, предстоящего ему суда по обвинению в похоти, его неспешной агонии на медленном огненном кресте.

— Примите нас на службу, Ваше Святейшество, и мы защитим ваши мысли от любого злонамеренного вторжения.

— Защитите?

— Наши таланты работают в обоих направлениях. Некоторые из нас могут проникать в мозг; другие, мыслезащитники, могут возводить ментальные барьеры, не позволяющие никому пробраться внутрь.

Муффий принялся с новым интересом рассматривать посетителя:

— Действительно?

— Если бы мы пришли к договоренности, Ваше Святейшество, к вашей персоне были бы немедленно приставлены