========== Ловец ==========

Гермиона попыталась разглядеть свое отражение в витринах магазинов, идя по Лютному переулку, но те были слишком грязными. Прежде чем покинуть квартиру, она одиннадцать раз проверила чары Гламура. Не мигая смотрела на странное отражение в отполированных дверях лифта. У нее было два часа, и она полагала, что все успеет. Иначе лишится всего самообладания и тут же аппарирует к своей вменяемости, вспомнить бы еще, где ее потеряла.

Она крепче сжала в кармане снитч, шар разделился надвое. Внутри лежала маленькая записка с указанием места и времени, на бумаге виднелись заломы от многократного складывания. Там же находился и ключ, маленький и черный, со стальной петлей на конце. Гермиона понятия не имела, к чему ведет этот ключ, но знала, что была абсолютно безумна в своем желании это выяснить.

Гермиона свернула в переулок, вспоминая строки на обратной стороне записки. Впереди ждало еще два поворота, две возможности передумать — когда доберется до места, пути назад уже не будет, она была уверена.

Она винила во всем Рона. Знала, что он не хотел этого, но как-то раз он резко шлепнул ее по заднице, и в ней что-то проснулось. Как струйка дыма — развернулась, скользнула и закрутилась раньше, чем кто-либо смог понять, где источник огня. Гермиона помнила, что застонала, и он повторил движение, разжигая ее кровь, подталкивая к краю какого-то странного откровения, но потом рассмеялся, потер место шлепка и перевернул ее.

Он не знал, что она этого желает. Она не знала, чего именно желает, и, возможно, не знала до сих пор. Она пыталась повторить это: имитировала ту же позу, наклонялась, когда знала, что он смотрит, немного отставляла бедра, стоя перед ним. Иногда она шутила на эту тему, говорила о других людях, занимающихся подобным, и собиралась признаться во всем по меньшей мере дюжину раз, но так и не смогла этого сделать — всегда была слишком застенчива, а Рон слишком много над этим смеялся.

Окунувшись в новые знания, Гермиона пыталась подавить это желание. Однако она знала себя — половина ее интереса основывалась на любопытстве. Она посмотрела художественные и документальные фильмы, прочитала статьи и эссе, которые смогла найти. Она прятала среди книг в задней части шкафа застывшие изображения искаженных лиц, связанных тел и растянутых вокруг резиновых шариков губ. Но больше ее заинтересовало… использование этих практик у магов, ведь изображения не были статичными — и в глубине запертого ящика ее стола лежала колдография женщины с задранной кверху задницей, чьи бледные ягодицы становились все краснее и краснее под гладкой деревянной поверхностью паддла. Гермиона знала характер каждого удара, каждый изгиб спины той женщины и каждую мышцу в предплечье мужчины, которая сжималась во время шлепка.

Сначала она этого боялась. Потребность сидела внутри. Всего лишь взгляд на эту колдографию распалял тело огнем, но ведь у нее на расстоянии одного прыжка через каминную сеть был хороший мужчина, который всегда крепко обнимал ее и звучно целовал. Мысль обо всем этом была слишком извращенной, как будто Гермиона не была нормальной, желая чего-то, что другие считали странным. Когда подружки делились чрезмерно откровенной информацей во время девичников, ни одна из них не говорила, что фантазирует о связывании, пока какой-нибудь мужчина шлепает ее, хлестает, бьет стеком или паддлом. Гермионе казалось, что она хранит некую темную, запретную тайну, а после расставания с Роном это стало только ее секретом. Это стало частью того, кем она была, того, чего она хотела. Хоть никогда и представить не могла, что окажется здесь.

Гермиона быстро отвела взгляд от толпы уставившихся на нее проституток, ускорила шаг и повернула налево. Заведений здесь было значительно меньше. Впереди виднелись крошечный магазинчик и еще одно маленькое здание, которое могло быть просто задним входом в какое-то другое заведение. В узком переулке было еще темнее, чем всю дорогу досюда. С обратной стороны зданий доносились звуки, но они были приглушены до уровня низкого гомона, что больше усиливало ее опасения, чем давало ощущение ложной безопасности.

Она с прищуром посмотрела на петляющий почерк Пэнси, нащупала ключ с выжженной в его верхней части цифрой двенадцать и крепче обхватила палочку. Пэнси. Это была вина Гермионы — она слишком расслабилась. Когда люди проводят много времени наедине со своими секретами, порой они забывают обо всех мерах безопасности. Как-то Гермиона вышла из кухни и обнаружила, что Пэнси и Невилл изучают книги на ее столике, их следовало убрать подальше. Невилл улыбнулся. Лицо Гермионы залилось румянцем, а язык отяжелел, когда она, запинаясь, выдумывала предлог, якобы это для исследования. Только когда Невилл отошел в уборную, Пэнси призналась в том, чего Гермиона никак не ожидала.

По крайней мере, теперь она поняла, как эти двое вообще сошлись друг с другом.

Снитч прибыл спустя неделю, и в голове Гермионы пронеслись слова Пэнси, когда та покидала ее квартиру: «Если хочешь — лови» — словно усиленные Сонорусом. И вот теперь она здесь, вспоминает небрежно брошенное предложение Пэнси продолжить исследования на примере живой демонстрации — вместе с обещанием, что участвовать будут она и Невилл. На записке была указана дата — через две недели, — и ей пришлось задуматься, насколько хорошо Пэнси может ее знать, чтобы догадаться: Гермионе потребуется немало времени, чтобы уговорить себя.

Не то чтобы она уговорила себя. Скорее это был текущий проект. Шаг 529 по направлению к месту назначения — развернись. Шаг 530 — не трусь. Шаги с 531 по 568 — шагай вдоль здания, пока не наберешься достаточно смелости, чтобы продолжить путь, или достаточно ума, чтобы уйти.

Большая стальная дверь, в правом верхнем углу которой было выгравировано изображение снитча. Ни неоновой вывески, ни нелепого слогана, ни нарочито умного названия. Она почти умоляла открыть себя во всем своем неописуемом, таинственном великолепии простоты. Гермиона затаила дыхание и уверенно коснулась ручки, но внутри нее все дрожало. Словно буря взыграла в крови, она почувствовала, как все вокруг затряслось — так сильно, что все эмоции представляли собой комок в животе.

Ключ в руке вспыхнул жаром в тот момент, когда она повернула ручку, и дверь бесшумно распахнулась, являя небольшое помещение с красным ковровым покрытием. Стены были обшиты деревянными панелями и так же пусты, как и холл, за исключением маленьких медных прямоугольников