другой женщиной. И совсем другое дело осознавать, что ты просто материал, которым цинично воспользовались. Эта простая истина была сродни ледяной воды, которой меня окатили с головы до ног. Я догадывалась об этом, но всё равно до последнего не хотела принимать действительность.

- Я понимаю твои чувства, - продолжила Лиза. – Мне тоже было больно и обидно осознавать всё это.

- Для чего ты мне всё рассказала? Неужели для тебя было так важно сделать это? – каким-то бесцветным голосом спросила я.

- Не обольщайся зря, я не испытываю к тебе симпатии или сочувствия, - Лиза обратно надела маску стервы. – Просто я увидела, как ты смотришь на Рика и узнала в твоем взгляде себя. Если бы мне в твоем возрасте вовремя открыли глаза, поверь, я сейчас здесь не сидела и не мучилась.

Что же теперь всё ясно. Я встала на ноги, поправила платье и тихо вышла из курилки. Мне так отчаянно хотелось забиться куда-нибудь в угол и просто расплакаться. До разговора с Лизой, я еще пыталась найти хоть какое-то оправдание Патрику и себе, теперь уже нет. Всё кончено. Навсегда.

Я оказалась такой непроходимой дурой, что мне стало мерзко от самой себя. Желание находиться на этом вечере резко пропало. Я вернулась в третью залу, чтобы попрощаться с Дэнисом и поехать домой.

Патрик презентовал публике картину, которая весела по центру и оживленно о ней рассказывал. На полотне была изображена я: сижу на полу, притянув колени к груди и спрятав в них свое лицо. Эта картина по размерам оказалась больше остальных.

Внезапно наши с Холландом взгляды встречаются. Он смотрит на меня всего лишь несколько секунд, а затем переключает всё внимание на какого-то журналиста. Это было последней каплей в чаше моего терпения. Патрик посмотрел на меня так же, как человек смотрит на мебель: сквозь нее. Потрясающее сравнение себя с мебелью и как никогда удачное.

Найти Дэниса мне так и не удается, поэтому я ухожу одна. Стою в полном одиночестве на улице и терпеливо жду, когда приедет такси. Холодный ветер больно бил в лицо и своими ледяными пальцами забралась мне под воротник платья. Но мне было всё равно, я даже не удосужилась застегнуть куртку. Пустота в душе рождала безразличие к тому, что происходило вокруг меня.

Наконец приехала машина. Я села на задние сидение и просто закрыла глаза. В салоне было тепло, и играла какая-то очень грустная песня. Я тихо расплакалась, уткнувшись в воротник своей куртки. Мне было больно оттого, что я так жестоко ошиблась в человеке и в том выборе, который я до последнего отстаивала. Сколько раз Марго меня ругала! А я всё равно делала так, как считала нужным, и это было зря. На душе тяжело, а грудную клетку, будто проткнули раскалённым прутом.

- Мисс? – водитель обеспокоенно посмотрел на меня в зеркало заднего вида. – Если песня вас так расстроила, то я могу ее выключить.

- Нет, не нужно, - всхлипнула я. – Всё в порядке.

Вскоре я уже стояла у своего общежития. Ночное небо прояснилось, и я увидела на нем полную луну. Она ярко светила в окружении россыпи звезд. Я почувствовала такую невероятную тоску, что мне даже стало не по себе.

В общежитии уже было тихо, когда я поднималась в нашу с Марго комнату. Роюсь в своем рюкзачке в поисках ключей. Несколько раз роняю их на пол прежде, чем открываю дверь. В комнате тоже тихо. Видимо, Марго уже легла спать. Я сняла сапоги, повесила куртку и на цыпочках прошла в ванную.

Смыв с себя весь макияж, я еще несколько минут просто стояла, склонившись над раковиной. В висках больно стучала кровь, а глаза пекли от слез. Нужно попытаться уснуть и начать свою жизнь заново. Другого выхода просто нет.

Я вышла из ванной, прошла в комнату и заметила, что Марго сидела на своей кровати с ноутбуком на коленях.

- Ну и как всё прошло? – тут же спросила она.

- Хорошо, - ответила я, снимая с себя платье.

- Если это связано с тем, что ты в очередной раз помирилась с Патриком, то знай, я не буду больше с тобой разговаривать. Вообще съеду от тебя в другую комнату.

- Ладно тебе говорить такое, - я нервно хохотнула.

- Габи, ты вообще что ли?! Нет, я не верю в это! Снова на те же грабли! Это уже слишком! Ты – моя подруга, но я не хочу больше видеть все эти слезы и утешать тебя, зная, что ты всё равно потом вернешься к этому придурку.

Я держалась изо всех сил. Аккуратно складываю платье, прячу его в шкаф, надеваю пижаму и сажусь на свою кровать.

- Скажи, что вы не померились, иначе я чокнусь, - Марго бросила ноутбук на подушку и включила ночник. – Габи? – настороженно произнесла подруга.

Я в который раз за сегодня расплакалась. Мое состояние напоминало самую настоящую истерику. Я зашлась в рыдании, от которого у меня заболело в груди.

- Эй, эй, - Марго быстро подошла ко мне. – Я тебя обидела? Ну, прости меня, прости, - она обняла меня. – Разве я не права, Габи? Ну, сколько это будет продолжаться, м?

- Мы не помирились, - шепчу я, давясь слезами. – Он теперь с другой женщиной. Я столько всего сегодня узнала о нем, - мой голос сорвался.

- Что уже произошло?

Я долго не могла ничего произнести. Эта истерика казалась мне бесконечной. У меня болели и голова и сердце, а душа просто обливалась кровью. Если ад и существует, то я попала именно в него. Марго принесла мне воды и успокоительного.

Когда уже настала глубокая ночь, я, наконец, смогла успокоиться и всё внятно рассказать. Подруга сидела на кровати, а моя голова покоилась на ее ногах. Она гладила меня по волосам и периодически тяжело вздыхала, явно обдумывая услышанное.

- Какой он же всё-таки мудак, - произнесла Марго. – Ты должна быть благодарна этой Лизе за то, что она открыла тебе глаза.

- Даже как-то странно. Я ее возненавидела, а она…

- Жизнь умеет преподносить неожиданные сюрпризы, - мрачно проговорила подруга.

- Жаль, что не всегда радостные.

- Всё еще наладится. Время лечит. Ты станешь сильнее, поверь мне.

- Но захочу ли я потом этой любви?

- Да, обязательно. Человеческая душа имеет способность излечиваться. Ты справишься, я буду рядом и помогу тебе, - Марго поцеловала меня в макушку.

- Спасибо тебе, - у меня на глазах выступили слезы искренней благодарности. - Пусть Патрик остается со своей «Идеей Фикс». Надеюсь, она принесла ему больше счастья, чем мне.