делать?

– Не одевайтесь! У вас есть и другие очаги. Один на спине, два на медиальной стороне бедра, один на вашей… э-э… derrière^[3]. Мне нужны образцы для исследования под микроскопом.

Она вытянула шею, чтобы рассмотреть поврежденные места.

– Вы уверены, что это не просто плохое кровообращение?

– Стойте спокойно, – проговорил он вместо ответа. Врач провел скальпелем по небольшому светлому участку неправильной формы на коже ее бедра.

Мириэль ничего не почувствовала. Ни боли, ни дискомфорта. Даже ощущения щекотки. Если бы она не наблюдала, то вообще не заметила бы, что по ее телу водили лезвием. Салливан размазал взятые образцы по предметному стеклу, затем перешел к следующему месту.

– Это рак?

– Я бы предпочел не строить догадок. Но вам придется остаться здесь, пока мы не поставим окончательный диагноз.

– В больнице?

– Да, здесь, в изоляторе.

– Это невозможно. У меня дети. Десятимесячный ребенок, у которого режутся зубки.

Он передал стекла медсестре, затем закатал рукава рубашки и вымыл ладони и предплечья в тазу с дезинфицирующим средством, стоящим у двери.

– Для них будет лучше, если вы останетесь здесь.

Затем он закрыл дверь, заперев Мириэль внутри.

Утро сменилось днем, а день – вечером. От жажды во рту Мириэль было липко. Виски́ снова запульсировали. Дома она бы, по крайней мере, лежала на более мягкой кровати. Занавески заслоняли бы свет. А звук фонографа заглушал бы нежелательный шум. Она закрыла глаза, и гул, доносившийся из нижних палат, превратился в суету кухарки на кухне, голос ее дочери, возвращающейся из школы, лепет малышки в детской.

Мириэль встала с бугристой больничной койки и дернула дверную ручку. Затем постучала и позвала медсестру. Как, должно быть, волнуется Чарли! Пожалуй, доктор Кэрролл позвонил, чтобы успокоить его. Если повезет, Мириэль вернется домой как раз в тот момент, когда повар закончит готовить ужин. Она найдет Чарли в гостиной с бокалом в руке, отдыхающего после очередного долгого дня переговоров с мистером Шульбергом, чтобы тот снял его в другой картине, а девочки уже будут спать в своих постелях. Конечно, Чарли будет милым и приготовит ей выпить. Светлый лед, густая темная жидкость.

Но небо за маленьким немытым больничным окном потемнело, а доктор все не возвращался. Крики чаек затихли. Пальмы и эвкалипты из зеленых превратились в синевато-фиолетовые, а затем в черные. Далекий указатель hollywoodland превратился в тень на фоне исчезающих холмов. Она попыталась открыть окно, чтобы избавиться от спертого воздуха в комнате, но створка была заколочена гвоздями.

Санитар принес ей завернутый в газетную бумагу сэндвич и бумажный стаканчик с водой, поставив то и другое на грязный пол прямо на входе в комнату, словно не осмеливался войти внутрь. Она крикнула ему вслед, но он ничего не знал ни о ее анализах, ни о том, когда появится доктор.

Несколько часов спустя Мириэль завернулась в пальто на узкой кровати и попыталась уснуть. Мысли о раке и оспе неистовствовали в ее голове. Что если она проснется утром с фурункулами, покрывающими ее кожу? Или выяснится, что опухоль пожирает ее изнутри? Она чувствовала себя прекрасно. Конечно, она устала. И, определенно, нуждается в стаканчике на ночь. Но она не больна. Мириэль повернула серебряный браслет вокруг запястья. Забавно, что теперь, когда смерть, возможно, близка, она обнаружила, что хочет жить.

Глава 2

Проснувшись на рассвете, Мириэль попыталась привести в порядок волосы. Никто не потрудился повесить в палате зеркало, как будто свежее лицо и аккуратная прическа были чем-то неважным. К счастью, на случай таких чрезвычайных ситуаций, у нее в сумочке лежала пудреница. Вода в раковине имела привкус ржавчины, но она наполнила бумажный стаканчик и сделала несколько глотков. Ее руки дрожали от желания выпить по-настоящему. С нижних этажей доносился шум – стук шагов, скрип инвалидных колясок, грохот каталок, а в комнатах вокруг нее было тихо. Она присела на край тонкого, как блин, матраса, в пальто, шляпе и перчатках – наготове. Каким бы ни был ее диагноз, она собиралась отправиться домой, как только его сообщат.

Когда ее дверь наконец открылась, на пороге появился ее муж в сопровождении медсестры, которая осталась снаружи.

– Чарли, слава Богу! Ты не поверишь, какая у меня была ночь. – Мириэль встала и натянула перчатки. – Я ни на секунду не сомкнула глаз. А эти медсестры, тупые как устрицы и такие же заурядные.

Он небрежно чмокнул ее в щеку.

– Успокойся, дорогая. Я уверен, что доктор все объяснит.

– Так ты ничего не знаешь?

– Я не смог вытянуть из парня, который звонил, больше нескольких фраз. Только то, что ты здесь в ожидании какого-то теста или чего-то еще, и утром первым делом я должен приехать сюда.

Он бросил газету, которую держал под мышкой, на кровать, и они сели рядом. Матрас прогнулся под их весом. Под ухом Чарли засохло пятно крема для бритья. Она вытерла его.

– Хелен не спала?

Он покачал головой.

– Выла, как банши^[4], до полуночи. Заснула только, когда няня наконец дала ей пососать тряпочку, пропитанную бренди.

– А Эви?

– Отправилась в школу, когда я уходил. – Чарли окинул взглядом маленькую комнату, скривил губу и поморщился. – Какое отвратительное место! Почему Док отправил тебя сюда? California Lutheran куда лучше. – Он вытащил носовой платок и вытер уголки рта. Чарли делал это всякий раз, когда терял терпение. – И ближе к студии.

– Уверена, что он не заботился о твоем удобстве. И не обращай на меня внимания. Прошлой ночью мне всего лишь пришлось спать в этом месте.

– У меня встреча с мистером Шульбергом в десять часов. – Он вытащил карманные часы и, взглянув на время, отполировал стеклянный циферблат о пальто. – Ровно в десять.

Каркас кровати заскрипел. Пациент в палате внизу кричал, требуя свое судно. Медсестра, которая проводила Чарли в палату, плеснула свежее дезинфицирующее средство в миску у двери.

– Сегодня вечером мы приглашены на званый ужин к Глисонам, не забудь, – напомнил Чарли.

– Разве ты не можешь отказаться? Мне кажется, я не буду готова к этому. Не после подобного испытания.

– Мы уже отказались в прошлый раз, помнишь? Кроме того, у него есть сценарий, на который я хочу взглянуть.

Мириэль вздохнула. Миссис Глисон была первоклассной занудой. Мысль о том, чтобы провести вечер в ее заплесневелой гостиной с искусственным паштетом и разбавленным джином, вновь разожгла вчерашнюю головную боль.

– Когда он предложит, выбери короткую сигару, хорошо? Я не хочу сидеть там всю ночь, пытаясь придумать, что сказать, пока вы, мужчины, дымите.

Чарли снова вытащил часы.

– Скажите, сестра? – позвал