ворковал краснобай-политолог, а Честноков верил. И по совету Марковкина провозгласил новый политический курс под названием «Капремонт», чтобы произвести капитальный ремонт всего обветшавшего государственного здания. Велел остановить военные действия, назначил скорейшие президентские выборы и выпустил политзаключенных.

Все на нового Хрущева-Горбачева прямо нарадоваться не могли. Запад в качестве жеста доброй воли отменил половину санкций и разморозил половину активов. Интеллигенция прицепила значки «Ловишь кайф от Капремонта?». В Думе возникла новая фракция «Честная Россия», куда сразу перешли все, кого туда взяли. Президентская кампания Честнокова проходила под лозунгом «Честь и Честность», возникло студенческое движение «Честь смолоду», ветеранское движение «Честь мундира».

А что творилось на телевидении — настоящий фейерверк!

Началось с камингаута Рудольфа Соловейчика, самого лютого из телевизионных милитаристов. С хохотом, с озорным блеском в шальных глазах Рудольф спросил у зрителей, удачно ли он все эти годы разыгрывал бесноватую жабу, брызгающую с экрана ядовитой слюной? Оказывается, он делал это нарочно, чтобы отвадить нормальных людей от «гнойного зомбоящика». Это благодаря ежедневным карикатурным перформансам Соловейчика 68 процентов россиян перестали смотреть телевизор и переключились на интернет. Тайный агент демократического движения сказал, что заслуживает ордена «За заслуги перед Отечеством» первой степени.

Вернулся в эфир старейшина российского телевещания Владимир Раннер, героически молчавший все эти страшные месяцы. Глядя на зрителей мудрыми, всё на свете повидавшими глазами Екклесиаста, мэтр сказал: «В России нужно жить долго, и тогда настанет время собирать разбросанные камни».

Но самую большую сенсацию произвел генеральный директор главного канала Эрнест Константинов. Он запустил серию сенсационных разоблачений «Earnest-leaks»: тайные съемки, которые этот бесстрашный человек год за годом делал на совещаниях в президентской канцелярии. Вскрылась чудовищная картина давления, махинаторства и выкручивания рук, практиковавшаяся в логове диктаторского режима. Права на показ уникальных видеодокументов были куплены ведущими телекомпаниями планеты.

Темная эпоха началась когда-то с порабощения российского телевещания и закончилась с его освобождением. Страна словно пробудилась после дурного сна. Все ходили возбужденные и просветленные, поражались тому, сколького не знали и не понимали, все ужасались злодеяниям, которые, оказывается, творила на украинской земле российская — нет, не российская, а путинская армия. Врио президента пообещал сразу после выборов провести расследование «эксцессов» и строго наказать виновных.

А как проходила электоральная кампания! Ее сразу назвали «первыми честными выборами в российской истории». Тысячи иностранных наблюдателей и корреспондентов подтверждали: так оно и есть.

Главным событием стали дебаты двух основных кандидатов — Романа Честнокова и свежеосвобожденного политкаторжанина Мандельного.

Политтехнолог Марковкин втолковывал своему подопечному: «У Мандельного нет против вас ни одного шанса. Это архетипическая альтернатива „лузер-ачивер“, при которой, как учит Карл Юнг, стихийное бессознательное автоматически выбирает формулу успеха, потому что в среднестатистическом человеке живет суеверный страх перед страданием. Телезрители даже не будут вникать, о чем вы с оппонентом дебатируете. Просто увидят на экране красивого, здорового Фаворита Судьбы — и бледного, изможденного Вестника Беды. Триумф гарантирован».

Это уже потом вскрылось, что политтехнолог Марковкин был давним, глубоко внедренным агентом ЦРУ и вся операция с кодовым названием «Волк и теленок» разработана в Лэнгли. Во время же теледебатов, когда зубастый оппозиционный волчина, закаленный в полемических баталиях, рвал на куски беспомощно мычащего телятю и на экране цифры поддержки Романа Честнокова таяли, ведя стремительный обратный отсчет, все были совершенно ошарашены.

Дебаты произошли в пятницу. Назавтра, в «день тишины», умерли телефоны всех высших должностных лиц. В большом доме на Лубянке в ночь на субботу горели все окна, а в ночь на воскресенье — ни одного. «Наши-Маши» выкинули свои майки и самораспустились. В воскресенье экзит-поллы показали, что Мандельный побеждает в первом же туре, с большим отрывом.

И всё. Капитальный ремонт российского государства начался всерьез.

Председатель Думы на свой пост был выбран недавно. Его просто не могли не выбрать — он единственный мужественно воздержался, когда парламент в роковом феврале голосовал за «спецоперацию». Потом, правда, воздержавшийся божился, что перепутал кнопки, но если так, то его кривой палец направляла Фортуна.

Первой же инициативой новоизбранного президента Мандельного была поправка к Конституции, преобразовавшая РФ в парламентскую республику — чтобы в России никогда больше не установилась диктатура. Это означало, что председатель Думы превращается из попки-дурака в важнейшую государственную фигуру.

Важнейшая государственная фигура представила оратора высокому собранию, по дурацкой официозной привычке рассказывая мне, кто я такой.

— Уважаемый Борис Григорьевич, вы вошли в русскую литературу на исходе прошлого тысячелетия, продолжая своим творчеством великую гуманистическую традицию всемирной отзывчивости, идущую от Достоевского, Толстого и Чехова, — бубнил председатель по бумажке. — На ваших романах выросло уже несколько поколений россиян, которые учились у вашего героя Виртуоза патриотизму, благородству и бескорыстию…

Я изо всех сил держал лицо. На меня были направлены телекамеры. Нельзя кивать — нескромно, нельзя кривиться — невежливо. Максимум — легкая ироническая улыбка для понимающих, а так — только терпеть, когда эта бодяга закончится.

— Добро пожаловать на родину, дорогой классик, — провозгласил председатель. — Мы ждем от вас мудрого писательского слова. Господа депутаты, встречайте: Борис Тургенчиков!

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Вся центральная часть была занята парламентским большинством — плотной массой «честнороссов». Справа, кучкой, сидели угрюмые коммунисты — боялись, что я потребую вынести Ленина из мавзолея, и готовились дать отпор. Маленькая фракция