прикосновение.
Это было похоже на то, как если бы он потянул меня за руку.
Что за чёрт?
— Я не понимаю, — сказала я, покачав головой и уставившись на них.
Я могла двигать ими туда-сюда, вверх и вниз.
— Я не понимаю. Почему у меня выросли крылья?
Я замолчала и посмотрела на него сверху вниз.
— Я ангел?
Я не хотела, чтобы мой голос прозвучал испуганно, но не смогла сдержаться.
Он рассмеялся.
— Нет. Ты точно не ангел, феечка.
Свет, окружавший нас, начал наконец-то медленно затухать. Словно кто-то покрутил ручку регулировки яркости. Он затухал и затухал, пока сквозь него не начала проникать темнота, и тут я увидела, где мы находились.
Мы снова оказались в тюремной камере, в подземелье Хляби.
Единственным источником света был солнечно-лунный камень.
Мои крылья исчезли.
Похоже, они сложились или растворились, как тот свет. Совсем недавно у меня за спиной были чудесные сверкающие крылья, и вот они исчезли, как и тепло внутри меня.
Меня резко накрыло ощущением реальности происходящего.
Мы не умерли.
И Туони был жив.
Но умиротворение, которое подарил нам золотой свет, исчезло, и мы снова оказались запертыми в Аду.
Я уставилась на Мора. Его рука неподвижно лежала у меня на бедре.
Я не умерла.
Он по-прежнему мог меня касаться.
— Я — часть пророчества, — прошептала я. — Именно я должна объединить эти земли вместе с тобой.
— А знаешь, кто ты ещё? — сказал он мне.
— Кто? — спросила я, наклонившись к нему.
Он приподнялся и провёл пальцами по моему лицу, заставив мои веки дрогнуть.
— Ты Ханна Хейккинен, — сказал он. — Феечка, птичка. И дочь Солнца.
Дочь Солнца.
Конец… почти.
Конец… почти.