дрянного мира.

— Это моя работа.

Девушка слышит шаги. Направление различимо. Бросает взгляд в сторону двери. Гириом прижимается спиной к ее металлу. На груди бронежилет, рука лежит на рукояти тесака.

— Я не думал, что ты сюда дойдешь, честно говоря, — признается парень. — Надеялся, что тебя схватят по пути, запытают до смерти и ты ничего не скажешь.

— Я не понимаю тебя, — голос Шайль полон тоски. — Зачем все это?

— Это идея, Шайль. Конечно же ты не понимаешь.

Девушка не успевает отреагировать на быстрое сближение. Кулак Гириома попадает прямо под ребра, выбивая воздух из легких. Шайль едва устояла на ногах.

— Я работал день и ночь, — шепчет Гириом, прижимая лоб девушки к своему плечу. — Я делал то, о чем ты даже не можешь мечтать. Я добился смены курса для всего Освобождения. А ты все пытаешься разрушить?

Шайль обмякает в руках волколюда. Сил пока что недостаточно, чтобы сопротивляться. Она на пределе — и только в голове стучит вопрос за вопросом.

— Мы могли быть вместе. Ты подавала надежды. Детектив-сорвиголова, который наводит ужас на преступников О-3. Ты выглядела как идеальная пара для меня. Даже несмотря на то, что оказалась безмордой скотиной, я очень хотел, чтобы ты позволила Освобождению сгнить, — Гириом ласково поглаживает Шайль по волосам. — Но ты упорно продолжаешь гнуть свое. Зачем?

— Отпусти…

— Что ты говоришь?

Дыхание восстанавливается, и вместе с ним — уверенность.

— Отпусти.

Шайль отпихивает Гириома. Пятится, с грохотом и звоном сметая кристаллы в неуклюжей попытке удержать равновесие. Колени дрожат, норовя подогнуться, и приходится хвататься за металлическую полку.

Гириом с улыбкой смотрит на девушку. Пожимает плечами.

— В конце концов, это неважно. Безыдейной шавке не победить мою мотивацию, — бормочет волколюд, протягивая руку к кристаллу. — Но мне нравится наша общая черта: любовь к громкой музыке. Давай посмотрим, кто продержится дольше?

— Стой… — выдыхает Шайль.

Щелчок ногтя по кристаллу, и тот вздымается в воздух. Из него течет музыка. Тихая и спокойная. Гириом тянется к следующему камушку.

— Нужно больше. Громче. Мы создадим самую крутую композицию, милашка.

Детектив пытается перехватить руку волколюда. Гириом отскакивает.

— Не смей, — рычит Шайль. — Дерись нормально!

— Это затеяли мы, волколюды. Но я постарался сильнее остальных. Втерся в доверие к Хойку…

Кристалл со звоном поднимается в воздух. Из него музыка льется более бодрая.

— … и предал засранца. Предал мэра. Предал все, чтобы освободить нашу расу.

Звяк. Тихая Ненси начинает надрывать горло. Шайль морщится от какофонии, вползающей в уши.

Гириом хлопает в ладони, улыбается, отступает, не позволяя сократить дистанцию.

— Я дождусь, пока ты упадешь! — кричит парень. — А потом убью!

Шайль опирается на стеллаж. Чувствует, как тот шатается под ее весом.

В револьвере пусто. Гириом продолжает активировать кристаллы. Но если выбраться отсюда… в тоннеле, через который прошла Шайль, достаточно пушек.

Девушка хромает к выходу. Падает на спину от удара в лицо.

— Не беги.

Гириом пританцовывает на ходу, щелкает по кристаллам. Шайль чувствует, что голова начинает не справляться. Шумно.

— Херьня… — тихо рычит, поднимаясь с пола.

Никогда еще девушка не была настолько слабой. Она в тупике. Музыки становится все больше, теперь не отличить одну композицию от другой — все песни сливаются воедино, превращаются в сплошной шум, который сводит с ума. Гириом смеется, хохочет, продолжая щелкать по кристаллам. Шайль с отчаянием упирается в стеллаж. Металлическая конструкция дрожит, обрушивается вниз, рассыпая целую тонну денег.

Откуда здесь столько музыки? Неважно. Шайль не может соображать. Это самая идиотская ситуация, которая только могла возникнуть. Самая идиотская смерть.

Но у нее не настолько чуткие уши. Детектив отказывается верить в это. И все равно сжимает голову, корчится, кричит, не в силах сбежать от шума. Гириом рядом — и Гириом уже далеко. Он танцует, беснуется, хохочет, насмехается.

— Ублюдок! — кричит Шайль, но не слышит собственный голос.

Или слышит. Она не понимает, как отличить один звук от другого. Вокруг только шум. Он вскрывает череп, сминает мозги. Шайль чувствует, как по ладоням течет кровь. С ревом вскакивает, пытаясь броситься на Гириома, — и отлетает от удара в живот. Ползет к двери, но чувствует сапог на спине.

Это тупик. Она умрет.

Шайль раскрывает рот в беззвучном вопле. Перед глазами рябит, ничего не слышно, только вечный шум.

— Я не хочу умирать… — всхлипывает детектив.

Сапог перестает давить на спину. Шайль напрягается, поднимается на четвереньки, хватается за револьвер. «Левиафан» беспомощно и беззвучно щелкает курком, упираясь дулом в лоб Гириому. Тот раскрывает рот. Наверное, смеется. Легким движением выбивает револьвер из руки детектива. Достает тесак. Шайль пятится, отупело глядя на лезвие.

Это оружие.

Волколюд вытирает ухо, смотрит на ладонь и с улыбкой показывает ее детективу.

Вся в крови.

Шайль не может соображать из-за боли. Она просто понимает, что видит кровь. А кровь — это жизнь. Жизнь.

Гириом удивленно вскидывает брови, почувствовав под спиной пол. Шайль сидит сверху, вцепившись в руку с тесаком. Скалит зубы. Пощечина скидывает ее на пол. Массивный клинок взлетает вверх, собираясь обрушиться…

Шайль уже нет. Гириом озирается. Вскакивает, бросаясь к двери. Ведь детектив наверняка захочет выбраться.

Волколюд спотыкается. Сначала показалось, что напала Шайль, — но оказалось, что это россыпь кристаллов, попавших под подошву. Гириом торопится к двери. Если закрыть ее телом, девчонка не выберется.

Почти. Вот-вот. Гириом оглушен музыкой, его мозг кипит. Поэтому не сразу удается заметить накреняющийся стеллаж. Два с половиной метра в высоту, три метра в длину… Волколюд чувствует удар по спине и затылку. Напрягается, выскальзывая из-под конструкции. Под черепом все пищит от боли. Шайль еще хуже, почти навер…

Ярко-красная кроссовка. Ее подошва вминается в лицо Гириома. Парень падает, наотмашь ударяет тесаком, пытаясь скинуть с глаз пелену боли.

Лицо Шайль близко. Клыкастая пасть раскрывается, и пусть Гириом не слышит, он видит зверя. Будто сон… кошмар!.. Шайль вгрызается в руку, а парень даже не чувствует, как предплечье рвут колючими зубами, выдирают плоть, калечат связки. Гириом не осознает, что тесак отнимают из ослабевших пальцев.

Он начинает чувствовать, когда лезвие