Людмила Григорьевна Матвеева Казаки-разбойники

Ребята с нашего двора

Во дворе играют ребята. Девочка скачет через верёвочку — прыг да скок — это она растёт. Кто-то с кем-то не поладил и обижается в уголке отдельно от всех. Не беда, это он тоже растёт. Мальчишки носятся в казаки-разбойники. Кто победит? А вот все вместе забрались на доски, сваленные у стены. Теперь все ребята — папанинцы. Ещё вчера этой игры не было. Она возникла сегодня, после того как пришли газеты. Ребята растут.

Какими росли они, мальчишки и девочки московского двора? Это потом показала война.

В книге Людмилы Матвеевой «Казаки-разбойники» войны нет, она ещё не началась. Время мирное, довоенное. Но когда ты познакомишься с героями повести, ты сможешь себе представить, какими они станут потом. Это они, сразу повзрослев, пойдут работать на военные заводы, в госпитали. А те, что постарше, уйдут из тихого двора прямо на передовую.

А пока они ещё ребята.

Вечером двор становится синим. И серый дом кажется синим. И снег, и забор — синие. А если задрать голову, то совсем близко синее небо. Не тёмно-синее, а просто синее.

…Любе давно хотелось пойти к Соне, потому что у Сони живёт курица, прямо в комнате. Соня водит курицу гулять, привязав к лапе верёвочку.

Соня открыла большой фанерный ящик от посылки с дырками в крышке, и оттуда, как в цирке, выскочила небольшая белая курица. Она прошла на середину комнаты, повертелась на месте и посмотрела на Любу жёлтым глазом-бусинкой. Соня вынула из шкафа бумажный пакет и посыпала на газету пшена.

— Ешь, беленькая, ешь, миленькая. Летом опять гулять поведу, на травку.

Соня хорошая, добрая.

«Соня, я к тебе ещё приду, — сказала Люба. — Хочешь, я буду за тебя заступаться?»

Так говорили мальчишки во дворе. Это были не девчачьи слова, а мальчишечьи. Но всё равно Любе захотелось сказать их.

Любе девять лет, её жизнь полна событий. Потому что детство это не мирок, а огромный мир, очень богатый и яркий.

Однажды Люба вместе с подругой стала переводить картинки. «До чего же праздничной бывает эта картинка, пока не высохнет», — думает Люба. Наверное, и тебе знакомо это ощущение праздника ярких весёлых красок. Оно возникает, конечно, не только от переводных картинок. Это праздник в самой жизни.

Об авторе этой книги, Людмиле Матвеевой, можно сказать, что краски мира сохранились для неё яркими и радостными. Да вы и сами, может быть, заметили это, когда слышали её рассказы по радио, читали в журнале «Пионер», а может быть, знаете её повесть-сказку «Старый барабанщик» или другие книги для ребят.

В этой новой повести Людмилы Матвеевой — «Казаки-разбойники» — вы не только прочтёте о ребятах одного двора. Вы увидите их — девочку Любу, смелую и сердечную; мальчишек, длинную-длинную скамейку, на которой они все любили сидеть. Синий вечер, опустившийся на московский двор. Многое то, что сохранила и пронесла через годы писательница. И чувства здесь подлинные, глубокие. И раздумья серьёзные. Хотя герои живут своей ребячьей жизнью. Есть в книге и смешные происшествия, и грустные страницы. А главное, есть в ней то, что объединило героев, помогло им выстоять в трудные годы войны. Это чувство причастности к общему делу. И складывалось оно в годы детства, в том самом дворе, где играли в казаки-разбойники.

Тамара Лихоталь

Чтобы это было в последний раз

Люба вышла во двор, и толстая клеёнчатая дверь захлопнулась за ней с матрасным звуком: пу-х-х-х. За ночь выпал новый снег и лежал несмятый, каждая снежинка отдельно, а сквозь снежинки просвечивал серый асфальт. Люба дошла до ворот и остановилась. В школу было две дороги: одна — переулками, другая — по улице Плющихе. По Плющихе идти было дальше, зато веселее. Что интересного в переулках? Снег да заборы. И Люба пошла по улице.

Она шагала, размахивая портфелем, при каждом взмахе холод забирался под шубу, и становилось смешно. А по улице спешили люди, вся Плющиха скрипела от шагов.

Люба постояла, прислушалась: хрусь-хрусь, хрусь-хрусь. Как будто великан грызёт яблоко, твёрдое и огромное.

Летит-гремит под гору трамвай. На подножках висят люди и держатся друг за дружку, держатся крепко, и от этого лица у них окаменелые. Хорошо бы ездить в школу на трамвае, как на работу. Динь-динь-динь — и пожалуйста, здрасте, вот и мы, без опозданий! Все пешком к школе подходят, а Люба спрыгивает с трамвая как ни в чём не бывало. Анька Панова сразу тогда от зависти сморщится: она-то пешком, а Люба на трамвае. Но это только мечта. Трамвай в школу не ходит, да и мама не разрешила бы ездить: все ходят и ты ходи. И Любка идёт не спеша, чтобы не пропустить ничего интересного. А интересного на улице полно.

Вот продуктовый магазин. Витрина замёрзла, но в магазине горит свет и через морозные ветки, затянувшие стекло, видно, как стоят за прилавками продавцы, а в стеклянной будке сидит на высоком стуле костлявая кассирша. Старуха в чёрной плюшевой шубе покупает колбасу. Взяла маленький свёрток, повертела в руках, для чего-то понюхала и только после этого опустила в чёрную сумку, похожую на клеёнчатую наволочку. И пошла по длинному магазину не спеша. Видно, шуба у старухи тяжёлая.

«В школу-то опоздаю», — с тревогой думает Любка, но от магазина отойти не может: стоит и смотрит на низенькую продавщицу в синем берете. Продавщице скучно. Она глядит на окно, и Любке видно, что глаза у продавщицы светло-голубые, и что сейчас они ничего не видят, и нет и них ни смеха, ни печали, ни злости — ничего.

Мама часто посылает Любу в магазин за маслом или за колбасой. А в булочную не посылает: булочная на другой стороне улицы, мама не велит ходить через трамвайную линию.

— Будешь в третьем классе, тогда можно, — говорит мама, — а в девять лет бегают через дорогу только уличные дети.

С мамой нельзя спорить, она всегда всё знает и умеет по глазам узнавать, если врёшь. Вот и сегодня мама спросила:

— Уши вымыла?

— Вымыла, — быстро ответила Люба и поскорее села за стол, сделала озабоченное лицо, чтобы мама вспомнила, что надо спешить в школу.

— Иди и вымой, — сказала мама. — С мылом. Как не стыдно врать!

Любка пошла и вымыла. С мылом.

Любка поёжилась, вспоминая, как холодно и неприятно мыть уши водой из-под крана. И тут же вспомнила, как, провожая её, мама сказала:

— Иди скорее, смотри не опоздай, опять замечание получишь.

Люба отрывается от витрины и быстро идёт вперёд. Почему-то всегда надо делать не то, что хочется. Она бы с