терьером. А ведь Царев разрушил романтические стереотипы в моей голове. Я-то думала, все миллионеры крутые властные мужики. Вокруг них вертятся модели, а слуги вылизывают подошву их итальянских ботинок. Оказывается, у богатых дяденек тоже бывают трудные времена. Маленькая дочка сводит его с ума, а единственная зазноба не задерживается у него дольше часа. Либо Марьяна срывает их сердечные планы, либо у Царева совсем беда…

Отмыв маленькую царевну до скрипа и блеска, укутываю ее в свой безразмерный плюшевый халат, отношу в гостиную и включаю ей мульт-канал.

Сенька к тому времени уже хозяйничает у меня на кухне. Варит кофе и приглашает полакомиться пирожными, вытащенными из моего холодильника. Хорошо, что она не нашла бутылку коллекционного вина, которое я купила для сегодняшнего вечера. Всем ясно, что Валера собирается сделать мне предложение. Ужин в крутом ресторане, где столик приходится бронировать за месяц вперед, даже для мужчины его величины — роскошь. А он, как-никак, пилот. Почти семь тысяч часов в небе. Не мужик. Мечта!

— Прошел час, — снова терзает меня подруга, когда я шлепаюсь на стул и гляжу на мокрый сарафан. — Не успеешь купить платье, будешь в халате говорить «да» бриллианту.

— До вечера еще есть время. Магазины работают допоздна, — успокаиваю я саму себя.

— У тебя так-то еще прическа, маникюр и мейкап, — напоминает Сенька, откусывая пирожное.

— Может, тогда ты посидишь с Марьяной? — с мольбой спрашиваю я. — Царев ее не бросит. Должен же он вернуться.

— Ага. Как в прошлый раз. Через сутки.

— У него сломалась машина, он застрял за городом, — зачем-то выгораживаю я его.

— Или в позапрошлый. Через двое.

— У него состоялась незапланированная командировка.

— А сегодня его похитят сомалийские пираты. Лизка, не будь дурой. Он трындынбулькается с телками, а ты подтираешь сопли его дочери. Пусть этим занимается его мать, раз вовремя не научила сына половой компетентности. — Сенька запивает пирожное глотком кофе и сверлит меня глазами. — Или ты передумала выходить за Валеру? Имей в виду, семь лет разницы в возрасте не проблема. Зато он состоявшийся мужик. И без балласта… — со вздохом добавляет она, когда Марьяна пришлепывает на кухню, кутаясь в мой халат.

— Я хочу кушать, — признается она, голодно глядя на пирожные и облизываясь.

— Слу-у-ушай, — тянет Сенька, разглядывая отмытую девочку, — так вот почему ты о ней печешься. Она же твоя копия. — Переводит ошарашенный взгляд на меня. — Ты что, ее мать?

— Глупостей не говори, — ворчу на Сеньку и опускаюсь на колени перед Марьяной.

Подворачиваю ей рукава халата, поправляю пояс и усаживаю ее на свое место. Не представляю, чем накормить ребенка. Не льняной же кашей, которую я ем на завтрак.

— Нет, ты приглядись! — не отстает Сенька. — Ее как будто по тебе лепили. Погоди, я тебе сейчас докажу.

Отложив надкусанное пирожное, она вытирает пальцы салфеткой и покидает кухню. А я лезу в холодильник. Меня больше волнует голодный ребенок, чем продырявленный мыльными сериалами мозг подруги.

— Марьяш, будешь макароны с сыром?

— Буду.

— А салат из свежих овощей?

— Буду.

— Отлично, — облегченно выдыхаю я.

Достаю овощи и сыр, ставлю кастрюлю на плиту и, пока в ней закипает вода, шинкую салат.

— Вот! — Вернувшаяся на кухню Сенька сует мне под нос старую фотографию.

— Что — вот? — не понимаю я, зачем мне снимок столетней давности. — Ты таскаешь с собой фотоальбом?

— Нет, в твоем нашла.

Отвлекаюсь от готовки, присматриваюсь к своей группе из детского сада и поглядываю на сложившую на столе ручки Марьяну. На фото я приблизительно того же возраста, что она сейчас. И правда похожи. Как две капли воды.

— Забавно, — улыбаюсь я, возвращаю фото Сеньке и снова берусь за нож.

— Забавно? И все? — обалдевает она. — Нужно разобраться, кто ее мать?!

— Думаю, если бы ее матерью была я, я бы это запомнила, — едва сдерживаю улыбку. — И тебе не кажется, что обсуждать такое при ребенке — неуместно? Мы же не знаем, где ее мать. Может, она умерла, — уже тише добавляю я, через плечо поглядывая на облизывающегося ребенка.

— Или бабла Царева хватило, чтобы отсудить дочку себе, — в своем репертуаре строит догадки Сенька. — Но ты все же поговори с ним.

— Обязательно, — завершаю я этот разговор, даже не планируя ничего подобного.

Что я ему скажу? Возьму за горло и потребую объяснений, почему у его дочки тоже светлые волосы и голубые глаза? Ну бред же.

Приготовив макароны и салат, выставляю все перед Марьяной и сажусь рядом, просто любуясь, с каким аппетитом она ест.

Раньше я не думала о детях. Универ, карьера, отсутствие на горизонте нормального бойфренда. Встретив Валеру, вдруг поняла, что хочу стать мамой. Он будет замечательным отцом. Это видно по его отношению к племянникам. На все праздники дарит им подарки, всегда интересуется успехами. Очень надеюсь, что он не будет против беременности. А я приложу все усилия, чтобы подарить ему сына как можно раньше. Да и пора бы уже. Мне двадцать семь. Я и так затягиваю с первенцем.

— Спасибо, — причмокивая, говорит Марьяна, едва ли не вылизав тарелку. — Было очень вкусно.

— А врать она умеет, — хмыкает Сенька.

Грозно хмурюсь, покосившись на нее. Пусть у меня нет особых кулинарных талантов, но я не заставила ребенка голодать.

Девочка сладко зевает, и я отвожу ее в свою комнату. Новое постельное белье, конечно, было расстелено не для нее, а для Валеры, которого я намереваюсь притащить к себе после ресторана, но не на неудобном диване же укладывать ребенка спать.

Она засыпает моментально. Сопит с раскиданными по подушке волосиками и чуть приоткрытым ротиком. Сейчас самое подходящее время сбегать по магазинам. Хотя бы впопыхах. Чтобы купить любое подходящее мне платье. Лишь бы новое. Которое Валера еще не видел. Но если я оставлю Марьяну с Сенькой, я попросту предам доверие ребенка.

Смотрю на часы. Царев бессовестно опаздывает. Звоню ему. Не отвечает. А Валера словно чувствует, что у меня проблемы, и курьером присылает букет с запиской: «Безумно жду сегодняшний вечер. Люблю тебя».

— Ты его потеряешь, — тяжко вздыхает Сенька.

— Не каркай, — фыркаю я, обнимая цветы. — Лучше смотайся за моей сестрой. — Бросаю ей на колени ключи от своей машины. — Пусть она берет все свои плойки, утюжки, гель-лаки, лампы, палетки. И платье с серебристыми пайетками, в котором она была на свадьбе своей подружки в прошлом месяце.

— Лизка…

— Сень, у меня нет другого выхода. Валера — мой последний шанс устроить личную