обрыва.

Вот тут немножко дополню слова Мигеля. Маленький городок был окружён рекой. А городок был намного выше уровня реки и края выглядели будто обрыв, а внизу река. Не знаю, как так получилось, но весь город с двух из всего четырёх сторон был будто в невесомости. На деле же просто края были приподняты на 8-15 метров над рекой; это создавало ощущение того, что город никогда не должен был здесь находиться, а его просто взяли, поставили вместе с куском земли. Ладно не буду вас сбивать.

Края обрыва так и манили, чтоб я ступил на них. И я так и сделал. Это очень странное ощущение: будто чувство опасности, конечно, ты не прыгнешь, даже и в мыслях не было; но присутствует некое острое чувство любопытства: а что будет? Выживу я или нет? И ты понимаешь, что это либо обрыв манит своей опасностью, либо твой внутренний я, решает поиграть с тобой. И бывает такое что только на острие лезвия мы начинаем задумываться о ценности того, что мы потеряем. Это очень глупо… наверное. В общем, я просидел на обрыве до вечера и вернулся обратно домой. Пока я шёл по дороге я смотрел на тёмное небо, и увидел вдали над домами свет. Он так возбуждал моё воображение, что я начал представлять некие образы, но ничего путного мне не приходило на ум. Почему-то на этом фоне я мог представить только воронов, летающих вокруг светильника. Ну, фантазии, а что вы ещё хотели услышать от обычного ученика старшей школы. Я всегда был не очень дружелюбен из-за чего не часто коммуницировал с другими людьми. Но всё же люди, с которыми я общаюсь, у меня есть. Они не то, чтоб мне друзья, ведь данное понятие звучит как-то по-детски, наивно, но, если так хотите можно сказать и друзья. Я вас познакомлю с ними очень скоро, ну а сейчас я отправлюсь в сонный покой.

Все улицы поглотила ночь, безвременная, но до безумия красивая. Ветер, пролетая захватывал темноту и покрывал ею всю округу. Никакой живности на улицах, ни звука. Только изредка слышный шелест листьев, успокаивающий горячие мысли. Часто столько умных мыслей посещают нас перед сном, что заснуть иногда не удается на протяжении нескольких часов; Эта ночь была одной из таких, Мигеля охватила бессонница. Но всё же веки сомкнулись.

Несколько лет назад:

-Генри! Собирай наших быстро! Поступил вызов.

Начальник смены что-то быстро сказал на ухо Генри, и тот рванул.

– Понял – тут же он воскликнул – Парни, все по местам! В пару сотен метров пожар.

Мы без сомнений начали залезать в пожарную фуру, на ходу накидывая на себя рабочую одежду.

Вызов поступил в 300 метрах от пожарного учреждения. По дороге я смотрел на наш состав. Из них командир отряда Генри ¹, мой зам Мулан ³ и ⁴ его зам Лутвиг. Они были серьёзно настроены. Выражение их лиц были строги; они были серьёзны и немного хмуры, но они выглядели очень похожими друг на друга. Это показалось мне забавным. Я перепроверил снаряжение и столкнулся рукой с Генри.

-Волнуешься? – спросил он меня.

-Ну не особо, а что?

-Да ладно тебе…– У Генри немного дрожала рука. Заметив это, я схватил её, крепко сжав, своей большой ладонью.

Генри немного вздрогнул. А потом я медленно разжал ладонь. Когда он посмотрел на свою – она уже не дрожала.

-Спасибо, а то я уже не знал, что делать, просто в доме… живут мои…

-Не думай глупостей! Ты у нас первый, так что подавай всем остальным пример. А на счёт этого не волнуйся, всё будет в порядке.

Первый в отряде является командующим, если по каким-то причинам он не дееспособен, то командование перенимает последующий номер. Я второй, иначе говоря, зам командующего. При этом командующего направляют начальники поста в пожарке. Связь начальников поддерживается только с 1 и

2. (Не считая экстренных ситуаций)

Нас сильно трухануло.; Мы прибыли на место. Все вышли из “фуры”, и я увидел огромное пламя на уровне третьего этажа. ³ и ⁴ стали подготавливать шланги, чтобы подключить их к гидрантам. Я стал лезть на лестницу-штурмовку, а Генри запросил приказания у постового начальника.

Я также ждал разрешений на пуск механизма лестницы. (Так как мы не знали, насколько ситуация серьёзна и при поспешных решениях члены отряда могли пострадать) У нас была полная цистерна с пожара-тушащим порошком. Я уже был наготове и отдал распоряжение водителю. Но указаний не поступало. Я проверил рацию и заметил; каналы не переключались, а на рацию никто не отвечал, одним словом, рация была не исправна, а это значило, что связи с экипажем не будет. Слезать было некогда, вокруг стояли люди, глупо пялящиеся на пожар. Благо вовремя подъехали из департамента и стали отгонять людей от сооружения. Множество людей на улице были жителями этого дома, которые успели эвакуироваться. Лутвиг прибежал ко мне с рукавом, подключённым видимо к гидранту.

-Что происходит? – прокричал я ему – Подниматься?

-Почему ты не отвечал? – спросил Лутвиг, передав мне пистолет.

-Рация накрылась, не знаю что с ней. Так лезть или нет?

Лутвиг быстро что-то сказал в рацию и получил ответ. По его растерянному выражению лица, я понял, что ответ был неудовлетворяющим.

– Так что?

– Не знаю! Что делать? Связи нет. Как связаться? Что происходит, нет связи! Что… как…

– Успокойся! Лутвиг соберись, паника ни к чему не приведёт – сказал я хоть и сам не совсем понимал, что делать – Пробегись по всем, расскажи – как есть, а я запущу механизм и потушу огонь сверху. А вы действуйте по плану ЧС, видимо что-то со связью.

Лутвиг быстро подбежал к водителю и передал всё сказанное, а после побежал в сторону капитана.

Я из них был самый бывалый, повидал многое и пережил всякое. Моё прошлое, темнее пепла после этих пожаров, поэтому я должен остаться в тени. И безусловно возможно вы осветите мою фигуру, но я буду вне истории, но и при этом всегда в ней.

Тем временем я был уже в люльке с пистолетом в руке. Я был чуть ниже балкона 3-го этажа. Там было жарко, очень жарко пламя чуть ли не доставало до меня. Я положил руку на сердце, оно почти не билось, и я ухмыльнулся. Я упёрся в перила люльки и напор потока смеси исходящей из пистолета, прижал меня к перилам ещё сильнее. Я весь вспотел, было очень жарко, языки пламени будто вырывались из-под потока. Я прислушался, до меня чуть доходили голоса, я обернулся и внизу увидел, как Лутвиг с капитаном показывают мне знаки, мановения были скрещенные, иногда рука капитана уходила в сторону. Я быстро закрыл ручку пистолета и заметил, что люлька дёрнулась. Лестницу начали спускать. И я почувствовал то затишье, то самое приятное мне затишье; ощущение, будто время, остановилось, и я увидел, как на моих глазах часть балкона будто рассыпается, медленно, медленно и плавно, порыв огня начинает