Но это непрестижно. Жену мою невзлюбила сразу. Всем говорила, какая плохая невестка ей досталась. Приходила к нам в дом, когда никого не было, наводила порядок, и всем потом жаловалась, что упахалась. Аленка моя – терпеливая женщина, и то не выдержала. Говорит, либо уедем из города подальше, либо развод. Отец болел, как я его брошу? Вот и разошлись. После смерти отца я оказался в нулевой точке. Решил начать все так, как хотел бы сам. Бросил медицину, занялся кулинарий, с женой восстановил отношения, а мать мне тогда сказала, что я все делаю не так. У меня первые успехи, а она только ворчит: «Бабское дело выбрал». Я ей первой книгу свою из печати привез, а она говорит, что это все из-за Аленки, которая готовить не умела. Когда ресторан открыл, сразу мать пригласил. Она съела первое, второе и компот, как говорится, встала и официантке шепчет: «Увольняйся, девочка, отсюда, долго это заведение не продержится».

– И вы хотите сказать, что после всего этого, если, конечно, это правда, вы не обижены на мать? – Настя ошарашено смотрела на Леонида.

– Нет. Было поначалу непонимание, я и ругался с ней, потом приезжал мириться, но ей важно, чтобы ей сострадали, помогали, чтобы она была в центре внимания, и вы ей это дали. Если я буду ее навещать, она не будет счастлива. Ей не о чем будет пожалиться таким как вы.

– Не может быть, – у Насти в голове не укладывалась вся эта история, и еще подспудно ее тревожила одна мысль. – Почему вы мне это рассказали? Вы не обязаны оправдываться.

– Оправдываются виноватые, – вздохнул Леонид. – В моей истории нет виновных. Каждый живет так, как ему удобно. У нас все так живут сегодня. Разве вправе вы осуждать меня? Я – вас? Я счастлив, моя мать – тоже. Ну не совпадают у нас взгляды на само это счастье, что поделать? Я не боюсь мнения толпы. Понимаете, вы, сами того не зная, сделали мне рекламу. Пусть с негативным оттенком, но рекламу. Кстати, по статистике, людей больше привлекают отрицательные новости. Продажи курса не то, что не упали, наоборот: хотим открыть дополнительный поток. Одна беда – сейчас новости такого пошиба живут дня три максимум. Мне бы еще пару дней, и контракт в столице точно мой, – Леонид засмеялся. – Шучу, конечно.

– Я постараюсь все исправить, – сказала Настя. – Я про блог.

– Только, пожалуйста, не пишите это все, – смутился Леонид.

– Нет, конечно, – Настя встала, – я что-нибудь придумаю.

– А можете подождать здесь немного? – спросил Леонид. – Я вернусь скоро.

Через десять минут его автомобиль действительно вновь остановился у подъезда Настиного дома. Леонид вышел из машины с огромным облаком разноцветных гортензий. Настя пыталась отказаться, но Леонид настоял. В знак понимания и примирения. Напоследок он слегка приобнял девушку и поблагодарил за разговор.

Дома Настя написала длинный пост, где постаралась обойти все острые углы, извинилась перед подписчиками за преждевременные выводы и пообещала следить за судьбой Анны Игоревны в будущем.

День 4.

«Очередной пиар-ход!»

«Не ожидала от тебя, Настя, отписываюсь!»

«И сколько он тебе заплатил?»

«Продажная девка!»

Настя с ужасом читала сообщения под своим последним постом. Неужели люди так остро восприняли ее ошибку? Она же все объяснила. В одном из ответов, набравшем больше тысячи отметок «нравится», Настя увидела ссылку на статью в местной газете. Каково же было ее удивление, когда, перейдя по ссылке, она увидела фотографию, где Леонид ее обнимает, а в руках у сияющей Насти огромный букет цветов.

Число подписчиков перевалило за сто тысяч, позвонили из нескольких журналов с просьбой дать интервью об отношениях с Леонидом, места на марафон закончились. У Насти было три дня.