остались наши торпедоносцы, Аэрокобры и Тандерболты – бомбардировщики, истребители и разведчики. Теперь Северный флот начал приходить в себя – остались в прошлом идущие на дно суда, рождался заново размочаленный бомбами аэродром Ваенга – на краю света, в вечной мерзлоте, в краю «летающих собак».
Диктор: Советские, английские, американские, канадские, польские и другие военные и торговые моряки с честью выполнили свой союзнический долг. Они прошли огненные мили Второй мировой войны, доставив нашей сражающейся стране 9600 орудий, более 18 000 самолетов, 10 800 танков. Сотни тонн стратегических грузов было доставлено в обратном направлении в западные страны.
Не все вернулись домой, для многих моряков и пилотов, кораблей и самолетов океан стал могилой. Нет в местах гибели ни памятных знаков, ни звезд, ни крестов, только студеное море. Иногда оно грозно рокочет, иногда чуть слышно шелестит, но всегда взывает к памяти о погибших…
Голос дочери: Министерство обороны Российской Федерации ЦЕНТРАЛЬНЫЙ АРХИВ. Архивная справка. Сообщаем, что старший лейтенант Алефиренко Иван Емельянович, 1920 г. рождения, уроженец Ставропольского края, командир звена 255 иакп 5 мтаккд ВВС СФ, за умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач, награжден медалью «За боевые заслуги».
56 сцена. Фото листа из летной книжки.
Диктор: И в конце летной книжки: …«А после октября для нас войны фактически не было. Летали только разведчики т.к. немчуру вытурили далеко. Поэтому то я по рапорту попросился на КБФ дабы не остаться в этом проклятом крае. Получил отказ…» – так заканчиваются боевые вылеты. Голос дочери: После окончания войны отец продолжает служить на севере:
Мое разведзвено «Аэрокобр» 1946 г, Ваенга, СФ
Только в конце 1946 года из Ваенги «по рапОрту» отца переводят в Васьково, под Архангельск. Здесь он, летчик-штурман служит командиром звена 20-го полка. На этой фотографии отец справа второй.
В конце 1947 года его переводят из сурового Заполярья под Ленинград, в село Лебяжье, на аэродром «Котлы». Затем в летной жизни отца был военно-морской аэродром «Кагул» на прекрасном прибалтийском острове Эзеле (Саарема) – именно отсюда наша авиация в начале августа 1941 г бомбила столицу фашистской Германии. В 1949 году отец встретил Коротенко – стрелка полковника Преображенского, которые в 1944-м году первыми бомбили Берлин:
Диктор: Надпись на обороте: «Кисловодск, 1949 год. Я и Володька Коротенко, который был стрелком-радистом на самолете полковника Преображенского. Они в 44-м году первые бомбили Берлин. Базировались на о. Эзель. Есть книга, а в книге фраза Коротенко: «Мое место над Берлином» – передано открытым текстом.
Голос дочери: Началась мирная жизнь, но осталась память о тех страшных днях, когда в нечеловеческих условиях Севера они добивались Великой Победы, осталась память о временах, когда теряли самых близких и дорогих боевых друзей – война и Ваенга остались в сердце навсегда.
57 сцена. Голос дочери: Необыкновенную историю женитьбы родителей слышала от кого-то из родных.
1946 год. Архангельск. Васьково. Аэродром. Иван и его ведомый Николай Мячин.
Мячин: Как отдыхалось в Кисловодске? Иван: Коля, Мячин, дорогой мой ведомый! Я познакомился с миловидной южанкой Ниной (показывает карточку).
. Мячин: Наконец-то! Иван (мечтательно): Прогулки под луной, танцплощадка в парке – все это было так романтично… Мячин: Ну? Иван: А на щечке у нее – родинка, вот здесь (показывает рукой на левую скулу). Мячин: Родинка? Иван: А глаза темные, как…как наша полярная ночь! Мячин: Ого, да ты совсем пропал! (смеется, поет): На щечке родинка, а в глазах любовь. Иван: Она учится в Ленинградском парашютном техникуме. Мячин: А ты еще не слышал? Нас на днях туда и перебрасывают – в Лебяжье, под Ленинград! Иван (мечтательно): Вот здорово, теперь встречаться будем!
58 сцена. 1947 год. Село Лебяжье, аэродром «Котлы», под Ленинградом.
Мячин: Как развивается твой роман? Иван: Я сделал предложение руки и сердца! Мячин: Правильно, чего тянуть? Иван: Так она уехала на каникулы домой – в Кисловодск. Мячин: Надо что-то придумать! Иван: Чего там придумаешь? (В раздумьи, со значением) Хотя подожди! Я на той неделе перегоняю к нам новый самолет из Махачкалы. Мячин (подхватывает): Из Махачкалы? Слушай сюда: приземляешься на аэродроме Минеральных Вод, до Кисловодска – рукой подать – забираешь свою невесту, сажаешь в самолет и везешь к нам! Моей Ирке подружка будет! Иван: Как это «на аэродроме Минеральных Вод»? А чем мотивирую посадку на гражданский аэродром? Мячин: Мне тебя учить? Скажешь, мотор барахлит!
59 сцена. 1947 год. Кисловодск, Иван в черном летном комбинезоне, с планшетом через плечо, сидит за столом. Перед ним Нина.
Иван (продолжает разговор): Видишь, Ниночка, ради тебя я нарушил все инструкции! Так что собирайся, летишь со мной! Нина (кокетничает): А если не полечу? Иван (вполне серьезно): Любишь – спасай, иначе – трибунал. (Кивает головой, пряча улыбку) Скорее всего – расстреляют. Военный самолет угнал!
Нина пугается, широко раскрывает глаза, быстро уходит в другую комнату, через пять минут стоит в дверях с чемоданом.
Нина: Про учебу придется надолго забыть …
Голос дочери: Что тут началось! Охи, ахи! Бабушка в слезы, а мама собрала вещички и улетела с женишком. У женишка пронзительные зеленые глаза, и он красив – куда там генералам, ухаживавшим за Ниной в санатории! Характерец, конечно, тот еще – но это наследие войны. Попробуйте в двадцать с небольшим отбомбить «транспорт водоизмещением 12000 тонн» с поднебесной высоты Заполярья, а потом спокойно спать – вряд ли у вас это получится.
60 сцена. 1947 год. Ленинград. Баумановский загс. Звучит марш Мендельсона, оживленные пары стоят у входа. Нина в светлом платье подходит к двери в большой парадный зал с золочеными колоннами, но вдруг разворачивается и бежит вниз по широкой лестнице. Иван
Голос дочери: Министерство обороны Российской Федерации ЦЕНТРАЛЬНЫЙ АРХИВ. Архивная справка. Сообщаем, что старший лейтенант Алефиренко Иван Емельянович, 1920 г. рождения, уроженец Ставропольского края, командир звена 255 иакп 5 мтаккд ВВС СФ, за умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач, награжден медалью «За боевые заслуги».
56 сцена. Фото листа из летной книжки.
Диктор: И в конце летной книжки: …«А после октября для нас войны фактически не было. Летали только разведчики т.к. немчуру вытурили далеко. Поэтому то я по рапорту попросился на КБФ дабы не остаться в этом проклятом крае. Получил отказ…» – так заканчиваются боевые вылеты. Голос дочери: После окончания войны отец продолжает служить на севере:
Мое разведзвено «Аэрокобр» 1946 г, Ваенга, СФ
Только в конце 1946 года из Ваенги «по рапОрту» отца переводят в Васьково, под Архангельск. Здесь он, летчик-штурман служит командиром звена 20-го полка. На этой фотографии отец справа второй.
В конце 1947 года его переводят из сурового Заполярья под Ленинград, в село Лебяжье, на аэродром «Котлы». Затем в летной жизни отца был военно-морской аэродром «Кагул» на прекрасном прибалтийском острове Эзеле (Саарема) – именно отсюда наша авиация в начале августа 1941 г бомбила столицу фашистской Германии. В 1949 году отец встретил Коротенко – стрелка полковника Преображенского, которые в 1944-м году первыми бомбили Берлин:
Диктор: Надпись на обороте: «Кисловодск, 1949 год. Я и Володька Коротенко, который был стрелком-радистом на самолете полковника Преображенского. Они в 44-м году первые бомбили Берлин. Базировались на о. Эзель. Есть книга, а в книге фраза Коротенко: «Мое место над Берлином» – передано открытым текстом.
Голос дочери: Началась мирная жизнь, но осталась память о тех страшных днях, когда в нечеловеческих условиях Севера они добивались Великой Победы, осталась память о временах, когда теряли самых близких и дорогих боевых друзей – война и Ваенга остались в сердце навсегда.
57 сцена. Голос дочери: Необыкновенную историю женитьбы родителей слышала от кого-то из родных.
1946 год. Архангельск. Васьково. Аэродром. Иван и его ведомый Николай Мячин.
Мячин: Как отдыхалось в Кисловодске? Иван: Коля, Мячин, дорогой мой ведомый! Я познакомился с миловидной южанкой Ниной (показывает карточку).
. Мячин: Наконец-то! Иван (мечтательно): Прогулки под луной, танцплощадка в парке – все это было так романтично… Мячин: Ну? Иван: А на щечке у нее – родинка, вот здесь (показывает рукой на левую скулу). Мячин: Родинка? Иван: А глаза темные, как…как наша полярная ночь! Мячин: Ого, да ты совсем пропал! (смеется, поет): На щечке родинка, а в глазах любовь. Иван: Она учится в Ленинградском парашютном техникуме. Мячин: А ты еще не слышал? Нас на днях туда и перебрасывают – в Лебяжье, под Ленинград! Иван (мечтательно): Вот здорово, теперь встречаться будем!
58 сцена. 1947 год. Село Лебяжье, аэродром «Котлы», под Ленинградом.
Мячин: Как развивается твой роман? Иван: Я сделал предложение руки и сердца! Мячин: Правильно, чего тянуть? Иван: Так она уехала на каникулы домой – в Кисловодск. Мячин: Надо что-то придумать! Иван: Чего там придумаешь? (В раздумьи, со значением) Хотя подожди! Я на той неделе перегоняю к нам новый самолет из Махачкалы. Мячин (подхватывает): Из Махачкалы? Слушай сюда: приземляешься на аэродроме Минеральных Вод, до Кисловодска – рукой подать – забираешь свою невесту, сажаешь в самолет и везешь к нам! Моей Ирке подружка будет! Иван: Как это «на аэродроме Минеральных Вод»? А чем мотивирую посадку на гражданский аэродром? Мячин: Мне тебя учить? Скажешь, мотор барахлит!
59 сцена. 1947 год. Кисловодск, Иван в черном летном комбинезоне, с планшетом через плечо, сидит за столом. Перед ним Нина.
Иван (продолжает разговор): Видишь, Ниночка, ради тебя я нарушил все инструкции! Так что собирайся, летишь со мной! Нина (кокетничает): А если не полечу? Иван (вполне серьезно): Любишь – спасай, иначе – трибунал. (Кивает головой, пряча улыбку) Скорее всего – расстреляют. Военный самолет угнал!
Нина пугается, широко раскрывает глаза, быстро уходит в другую комнату, через пять минут стоит в дверях с чемоданом.
Нина: Про учебу придется надолго забыть …
Голос дочери: Что тут началось! Охи, ахи! Бабушка в слезы, а мама собрала вещички и улетела с женишком. У женишка пронзительные зеленые глаза, и он красив – куда там генералам, ухаживавшим за Ниной в санатории! Характерец, конечно, тот еще – но это наследие войны. Попробуйте в двадцать с небольшим отбомбить «транспорт водоизмещением 12000 тонн» с поднебесной высоты Заполярья, а потом спокойно спать – вряд ли у вас это получится.
60 сцена. 1947 год. Ленинград. Баумановский загс. Звучит марш Мендельсона, оживленные пары стоят у входа. Нина в светлом платье подходит к двери в большой парадный зал с золочеными колоннами, но вдруг разворачивается и бежит вниз по широкой лестнице. Иван