про новые чехлы на сидениях.

— Непременно отвезём! — Сергей недовольно сверкнул сердитым взглядом, но голосом продолжал излучать участие. — Только не мы. Ты что забыла? Мы на поезд опаздываем!

— На поезд? — брови Аллы метнулись вверх, но крепкое рукопожатие мужа заставило воздержаться от дальнейших расспросов.

— Сейчас кого-нибудь попросим, — Сергей взглянул на дорогу. — А вот и транспорт соответствующий!

И тормознул проезжающий «запорожец».

— Братан, до города подбрось?

— Кого? — мужчина лет сорока пяти окинул взглядом компанию.

— Да парнишку одного. Мы бы и сами, но времени в обрез!

— А куда? — владелец «запорожца» спрашивал медленно, чуть-чуть картавя.

— Куда скажет, туда и отвезёшь! — Сергей протянул две сторублевки.

— Согласен, — водитель принял деньги и открыл дверцу.

Сергей помог Никите сесть в автомобиль.

— Так куда едем? — водитель дружелюбно улыбнулся и тронул машину с места.

— В травмпункт, — коротко сказал озябший Никита, сквозь пелену на глазах рассматривая знак на стекле, обозначающий, что владелец машины — инвалид.

Загадочный пассажир

— Ты, правда, ничего-ничего не помнишь? — вопрошал Роман, не спеша направляя «Запорожец» в центр города, где находился известный ему травмпункт.

— Кое-что помню, — Никита отвечал через силу. Голова кружилась. Появилась тошнота.

— И что помнишь? — не унимался Роман.

— Имя… — Никита облизал внезапно высохшие губы. — Нельзя ли побыстрее, а то мне плохо.

— Нельзя, — виновато ответил Роман. — Я и так на пределе еду.

— Машина старая?

— Машина — зверь! Я — дефектный. Торможение в мыслях наблюдается.

— Как это?

— Долгая история. Попал в аварию. Тяжёлая черепно-мозговая травма. Два года лежал парализованный. Потом оклемался. Не совсем. Нога до сих пор заплетается. И голова пошаливает. В смысле координации. Дали вторую группу инвалидности. Хорошо с помощью друзей переделал на третью, чтобы работать можно было. Потом на права сдал. Вот езжу потихоньку. Мысли-то у меня бегучие, а вот движения и речь — ползучие. Но ты не опасайся: я уже десять лет за рулём!

— А машина откуда?

— В органах раньше служил. Вот товарищи и посодействовали. Когда на инвалидность списали, «запорожца» выхлопотали. Последнего. После инвалидам некоторое время «москвичи» давали. А потом «ока» появилась. Вот такая история. Всю перестройку, как в замедленном кадре смотрел. А ты перестройку как пережил?

— Перестройку? — Никита задумался. — А чего её переживать? Живи себе по талонам.

— Ты это помнишь?

— Что помню?

— Талоны!

— Помню.

— Надо же! По возрасту не должен. Тебе сколько лет?

— Двадцать два.

— Хорошая у тебя память. Значит, амнезия временная и местами. Там помнишь, здесь не помнишь. Интересный случай. А из более позднего ничего в памяти не всплывает? Например, Ельцин, Путин?

— Кто такие?

— Ничего себе! Путин — наш президент!

— Что-то не пойму, — поморщился Никита. — Президенты только в Америке… И в других, некоторых странах.

— Здорово тебя долбануло! — посочувствовал Роман. — И выборочно как-то. А какой год сейчас на дворе скажешь?

— Замучил вопросами!

— И всё-таки.

— Восемьдесят восьмой! Какой же ещё.

Роман присвистнул и аккуратно притормозил у небольшого трёхэтажного здания.

— Приехали! Не спеши, я тебе помогу, — Роман выбрался наружу и, опираясь на трость, одной рукой помог выбраться Никите.

— Я думал, травмпункт на улице Горького находится, напротив ЗАГСа, — сказал Никита, направляясь к тёмным дверям.

— Верно! — с некоторым опозданием ответил Роман. — Когда-то он там находился. Сейчас на его месте храм божий. И ЗАГСа давно нет. Может, тебя подождать? О деньгах не беспокойся.

— Не надо. Кажется, я вспомнил, где живу, — Никита остановился у самых дверей.

— И где?

— На Ломоносова. Сразу за железнодорожным общежитием мой барак…

Когда за Никитой закрылась дверь, Роман ещё некоторое время стоял, бормоча себе под нос.

— Общежитие? Какое общежитие? Их там три. И бараков давно нет рядом никаких. Странный парень. Восемьдесят восьмой год. Интересно. Ему тогда пять лет было. Абсурд в высшей степени!

И Роман решил дождаться загадочного пассажира. Но через несколько минут у травмпункта остановилась «скорая», которая забрала Никиту и увезла в больницу. Роман поехал следом, но безнадёжно отстал. И только по направлению движения «скорой» смог догадаться, что Никиту увезли в «Больницу Скорой Медицинской Помощи».

Бесправный больной

— Лечить мы тебя не можем, потому что у тебя нет полиса, — доктор иронически скривил губы. — Хотя, вполне возможно, что полис у тебя есть! Но как это узнать? Дождаться, когда восстановится память? Но если мы тебя не начнём лечить, долго ждать придётся. А чтобы начать лечение — нужен полис! Заколдованный круг! И что делать прикажете? Ты уж извини, такая вот система здравоохранения. Незащищённый ты перед обществом человек!

— Я понимаю, — Никита сидел на больничной койке и поглаживал гипс, в котором покоилась правая рука. — Вы не можете рисковать. А вдруг память не вернётся, или вернётся, но полиса не окажется.

— Вот именно! — доктор сел рядом и неожиданно осторожно обнял больного. — Но ты не переживай. Всё что могли, мы уже сделали. Это по секрету тебе говорю. Осложнений от черепно-мозговой травмы удалось избежать. Рука через две недели срастётся. Перелом пустячный. В общем, жить будешь! Вопрос только: где? На улице не май месяц! Вот если бы ты свою фамилию вспомнил. А то милиция тоже на одном месте топчется.

— Обязательно вспомню, — пообещал Никита.

— И чем быстрее, тем лучше, — доктор встал. — Без паспорта будешь влачить жалкое существование. Человек без бумажки — бесправный человек! А на бомжа ты не похож. Знаешь, что: пожалуй, на первое время могу предоставить свою дачу в аренду! Недалеко от города, и печка есть. Стенки, правда, тонкие, от больших морозов не спасут, но жить можно.

— Спасибо, — Никита благодарно улыбнулся. — Если ничего не найду, обязательно воспользуюсь вашим предложением.

— Тогда счастливо, — доктор ободряюще пожал запястье здоровой руки больного и вышел из палаты.

После обеда Никита покинул больницу, где провёл семь дней. Поверх джинсов и байковой рубашки на нём была матерчатая куртка, которую подарил сосед по палате. Но и она не спасала от морозной свежести. Снег, обильно выпавший в начале недели, почти весь стаял под напором плюсовых температур и лишь в укромных местах, куда не проникало солнце,