ноль-четыре-пять-один, – срывающимся голосом сказал Васнецов.

– Отлично, тут есть запасной выход?

– Да, у меня в кабинете, стена справа от двери; просто приложите к ней эту карту, – Васнецов протянул карту допуска Виктору. – Мы свободны?

– Ваш друг может идти, но вы останетесь, – Виктор выстрелил, и безжизненное тело Васнецова упало к ногам стоявшего человека. Тот даже не пошевелился; Виктор, взглянув на него, отметил, что убивать его не нужно.

Интерьер кабинета Васнецова состоял из письменного стола, картины, висевшей на стене, и огромного количества всевозможных ящичков для бумаг. Перешагнув через труп охранника, Виктор подошёл к картине и аккуратно снял её. За ней виднелась цифровая панель, которая, очевидно, и скрывала сейф. Виктор ввёл код, и панель бесшумно отъехала. В образовавшемся прямоугольном углублении лежали всевозможные карточки, документы и даже некоторая сумма денег.

Забрав всё из сейфа и распихав по карманам, Виктор подошёл к указанной стене и приложил карту, данную ему Васнецовым. Тут же один участок стены провалился вглубь на несколько сантиметров, после чего разъехался в стороны. Путь был свободен.

Тайным ходом из кабинета Васнецова был скудно освещённый коридор, в конце которого виднелась капсула скоростного лифта. Лифт должен был выходить прямо в гараж Васнецова, охрана оттуда, надеялся Виктор, ушла на поиски Васнецова либо на эвакуацию. В противном случае перестрелки не избежать.

Виктор дошёл до конца коридора, нажал на панели лифта кнопку, и тот плавно заскользил вниз. Когда лифт остановился, Виктор оказался на парковке персонала. Рядом с ним стояла шикарная машина Васнецова. Пройдя вдоль рядов машин, Виктор приблизился к гаражной двери и, приложив к сенсору карточку, вышел на улицу. Тут же его окружил шум сирен. Из здания выходили люди, а к входу съезжались пожарные, медики и полиция, пытающаяся организовать порядок на улице. Видимо, о стрельбе всё-таки сообщили.

Виктор прикрыл рваную органику на лбу рукой, ища глазами, как бы это замаскировать. Наконец он заметил бездомного, просящего милостыню. Подойдя к нему, Виктор предложил обменять некоторую сумму денег, изъятую у Васнецова, на шапку нищего. Тот охотно согласился. Теперь осталось только доехать до дома. В метро было немноголюдно, Виктор сел в вагон и поехал в Бедный квартал.

Глава II

Корпоративный вестник: «КибОрг» отчитался о завершении промышленного выпуска второй серии человекообразных роботов из нескольких тысяч единиц. Хотя заказ был военным, армия пока не принимает на вооружение их продукцию из-за выявленных технологических недоработок. «КибОрг» объявил об их продаже, как и предыдущей партии, в качестве рободворецких.

Прошло уже несколько недель, как новости перестали мусолить тему убийства в собственном офисе Михаила Васнецова, крупного бизнесмена, сколотившего состояние в сфере перевозок. В Бедном квартале, где Виктор теперь ждал возможности действовать, жизнь шла своим чередом. Название района было неофициальным, однако государственные лица вспоминали про этот район не столь часто, и настоящее название, вернее, номер, мало кто помнил. Бедным его называли не столько из-за бедности населения, сколько по причине крайнего нежелания крупных фирм открывать здесь филиалы, так что всё благоустройство шло от государства.

В одной из квартир дома-муравейника, несмотря на поздний час, горел свет. Парочка, сидящая на кухне, разглядывала бумаги на столе и попивала чай, который подносил им статный мужчина в элегантном костюме и с забинтованной головой.

– Маша, ты когда закончишь ему лицо делать? – спросил мужчина лет тридцати, сидящий за столом. – А то не очень хочется, чтобы чай мне носило чудище Франкенштейна.

– Когда достанешь органики для лица, я из него хоть Венеру Милосскую слеплю. Ты же сам сказал, чтобы я ему всё лицо переделала, а не просто дырки залатала! – отрезала девушка, убрала волосы со лба и отхлебнула из чашки.

– Господи, Виктор, я же попросила не класть мне сахар!

– Прошу прощения, – прозвучал учтивый голос Виктора, ставившего чайник.

– Эх, заменить бы тебя по гарантии, да боюсь, что не сможет муженёк мой ещё у одного дворецкого матрицу взломать, – вздохнула девушка и откинулась на стуле.

– Ну, во-первых, ещё не муженёк, а во-вторых, на новых дворецких такие матрицы уже не ставят. Так что Виктор – практически единственный в своём роде, кто плевал на законы робототехники.

– Благодарю, – произнёс Виктор тоном, которым программа предписывала ему говорить в случае комплиментов.

– Ладно, заговорились мы тут, – сказала Маша и встала со стула.– Саш, сходи ты к этому фрику, возьми у него органики, мы же Витю даже из дома так выпустить не сможем.

Действительно, кожа на лице Виктора сейчас походила на рваный блин, а само лицо напоминало прокажённого. Виктор всё же попал на камеры, и его объявили в розыск. Благо случилось это некоторое время спустя после его ухода из «Эола», и с тех пор лица Виктора не видела ни одна камера.

– Ладно. Сейчас дойду до, как ты выразилась, «фрика», а вообще его Даней зовут, – сказал Алекс и тоже встал со стула.

– Буду я ещё имена твоих одноклассников помнить, – фыркнула Маша, – Ну давай, иди уже; на дорожку целовать не буду, я тут пока разберусь с тем, что Виктор у Васнецова нарыл.

Алекс вышел из квартиры и быстрыми шажками засеменил вниз по лестнице. На улице была дождливая погода, идеально сочетающаяся с серыми фасадами домов. Даня жил в паре кварталов, и дойти до него по осеннему городу под музыку Алекс счёл более романтичным, нежели толкаться с подвыпившей молодёжью в ночном автобусе.

Дорога заняла минут пятнадцать, за которые ботинки успели промокнуть, а батарейка в наушниках – сесть. Дойдя до нужного парадного, Алекс позвонил в домофон, из которого спустя минуту донесся недовольный голос.

– Какого чёрта так поздно?! – взревел динамик.

– Даня, утихомирься, а то ещё соседей разбудишь. Это я, Алекс.

– А, ну заходи, заходи… – голос из динамика оборвался, и дверь отворилась.

Поднявшись на нужный этаж, Алекс распахнул дверь старого товарища по учёбе, который ввиду ненадобности своей профессии подрабатывал дома программистом.

– Ну, как успехи? – с плохо скрываемой иронией спросил Алекс.

– Да иди ты. Говори, зачем в три часа ночи завалился? – раздражённо пробурчал Даня и погладил рукой с приводом для пальца свой растрёпанный ирокез.

– Тебя на улице не останавливают? С таким-то прикидом? – всё так же весело поинтересовался Алекс.

– Зря смеёшься. После того как меня из больницы выперли, – из-за сокращения кадров, понимаете ли, – этот привод, позаимствованный там же,