тобой, – закончил он начатую фразу.

– Хорошо, – выдохнула я. И в этот момент мне стало трудно дышать. А почему, я не могу объяснить. Мне кажется у меня задрожали губы и пальцы на руках, ноги ослабли и мне стало тяжело стоять. Мне захотелось срочно сесть, закрыть лицо руками и плакать. Много, долго, открыто. Мне кажется я несколько часов назад, впервые почувствовав, что такое жизнь и чуть не потеряв это ощущение снова, обрела сейчас второй шанс. Я не могла в это поверить. Я не могла скрывать своих эмоций, я не могла прожить свои эмоции, они переполняли и душили меня… Кажется, я потерялась.

Коля поднял руку, наугад провел пальцами перед собой и прикоснулся к моей щеке.

– Извини, – сказал он, убрал руку, отвернулся от меня, как будто бы посмотрел на дорожку волн, разбегавшихся при движении парома, и сказал, – я не мог понять, что с тобой происходит, я должен был почувствовать.

– И что ты почувствовал? – Тихо спросила я.

– Что я все сделал правильно, – ответил он и снова повернулся лицом ко мне, – я все сделал правильно, – повторил он, – хорошо, что мы встретились.

– Слушай, – сказал он вдруг весело, – а куда идет этот паром? И вообще, куда мы едем?

В этот момент мне стало легко. С тела сошло напряжение.

Я выдохнула и смогла, наконец, спокойно улыбнуться.

– Эм… Я еду далеко от сюда. В свою общагу, учиться. В общем, в институт.

– Ага. Понятно. – Сказал Коля.

– Так ты тоже, значит, едешь в институт?

– Я еду с тобой, – ответил Коля, – а на месте я разберусь. Не волнуйся. Здесь есть кафе или место, где можно сесть, мне кажется ты устала? Пойдем?

Он взял меня за руку. И мы пошли к лестнице, которая вела на нижнюю палубу, где можно было посидеть под крышей и выпить чашку чая или кофе. Я видела куда мы идем, я шла к трапу. Но мне казалось, что не я веду его, а он меня. Хотя, как он мог знать, куда идти? Он же ничего не видел. Это ощущение сопровождает меня теперь всегда. Он не знает, куда идет, он не видит. Но он ведет меня с тех пор много лет. И никогда не ошибается.