Я снова переключила своё внимание на него.
— Нам нужно поговорить, так что не убегай. Я в любом случае побегу за тобой, но я бы предпочёл не делать этого после последних трёх дней, которые у меня были.
Когда он открыл дверь в коттедж, я, наконец, обрела дар речи:
— Ты сказал, что если я снова разобью тебе сердце, ты будешь держаться от меня подальше.
Он остановился на пороге.
— Похоже, что я не могу этого сделать.
Я вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверь.
* * *
Я пошла внутрь не сразу.
Я позволила ему осмотреться.
Я позволила его гневу улечься.
И хотя ничего больше не связывало меня с ним, я чувствовала, как его раздражение просачивается сквозь серые дощатые стены коттеджа.
Опустив рукава своей красной шёлковой куртки-бомбера, я подождала, пока солнце полностью не село и лес не погрузился во тьму, после чего направилась внутрь. Воздух сделался таким холодным, что у меня по коже побежали мурашки. Под моей курткой был только купальник, так как большую часть времени я провела в бассейне, дрейфуя на надувном куске пиццы и пытаясь понять смысл своей жизни, а также решить, что я хотела с ней делать теперь, когда она вернулась ко мне.
В гостиной в стиле лофт горела одна единственная лампа — медный шарообразный светильник, подвешенный над гранитным обеденным столом. Август склонился над камином, разжигая огонь. Он не обратил на меня внимания, когда я вошла. Не оглянулся, когда я села на диван позади него.
Он потыкал кочергой почерневшие брёвна.
— Когда ты исчезла с Сарой, я сказал себе, что ты ушла, потому что я не мог дать тебе то, в чём ты нуждалась, но потом, когда никто не сказал мне, куда ты уехала, я понял, что ты исчезла, чтобы уйти от меня.
Наконец он выпрямился и обернулся.
— Что я такого сделал, что заставило тебя сбежать?
— Ты ничего не сделал.
Просунув руки между коленями, я уткнулась подбородком в шею, надеясь, что копна волос заслонит меня от его взгляда.
— Я ушла, чтобы ты мог вернуть себе свою жизнь.
— Вернуть себе мою жизнь?
Его голос прозвучал так пронзительно, что я вынуждена была поднять глаза.
— Тебе не нужно заботиться обо мне, ладно? Нас больше ничего не связывает.
Его зелёные глаза вспыхнули.
— Ингрид…
— Я не хочу Ингрид, Несс!
Тон его голоса был таким резким, что я отклонилась назад.
— Прости, — на этот раз он сказал это спокойно.
Жар начал собираться под моими веками, из-за чего потрескивающий огонь начал расплываться.
Он подошёл и встал прямо передо мной.
— Спасибо, что предоставила мне выбор. Я не знал, что дело было в этом.
Я сглотнула.
Он присел на корточки так, что его лицо было теперь на одном уровне с моим, вытащил наружу мои липкие руки, которые я сжимала между колен, и обхватил их своими тёплыми руками.
— Но, Ямочки, я не хочу никого другого. Я хочу тебя. Только тебя.
Моя грудь начала сотрясаться от рыданий.
— Ты говоришь это сейчас, но через пару лет, — мой голос сорвался, — когда я всё ещё не смогу налить себе чашку или водить машину…
— Через пару лет я просто повторю это снова.
Я прикусила дрожащую губу.
— Кроме того, я не сомневаюсь, что ты скоро вернёшься за руль машины.
— Ты не можешь этого знать, — пробормотала я.
— Я это знаю.
Он пристально посмотрел на моё лицо своими изумрудными глазами.
— Ты слишком своенравна, чтобы потерять надежду или отказаться от своей независимости, если уж на то пошло.
Он поднял руку к моему лицу и откинул мои длинные светлые пряди.
Я позволила ему насмотреться сполна. Может быть, если бы он смотрел достаточно долго, то понял бы, что не хочет просыпаться рядом с этим лицом.
Когда он наклонился и поцеловал мою покалеченную щёку, мои влажные ресницы опустились и остались в этом положении. Часть меня всё ещё не понимала, как он мог касаться моих шрамов, не говоря уже о том, чтобы смотреть на них.
— Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя в том, что я не могу без тебя жить, Несс, — его слова запульсировали у кончика моего носа. — Для большинства девушек было бы достаточно воскрешения из мёртвых.
Мои губы дрогнули. Я открыла глаза и обнаружила, что его мучительно нежные глаза всматриваются в мои.
— Это потому, что я не могу подарить тебе ни одной дочери? Ты поэтому отталкиваешь меня?
Смешок сорвался с моих дрожащих губ.
— Ты же знаешь, что я люблю и мальчиков тоже.
Он улыбнулся, но потом стал таким серьёзным, что мой смех стих. Он развернул своё длинное тело, и куда-то меня потянул, подняв на ноги.
— Ты поедешь со мной домой? Не сегодня. Но завтра? Или послезавтра?
Сжав губы, чтобы они перестали дрожать, я кивнула.
— Хорошо. Потому что у меня есть один участок земли…
— У озера?
— Он самый. И единственное, что на нём сейчас есть — это пальма.
Я слегка откинула голову назад.
— Ты посадил пальму?
— Мне нужно было что-то, вокруг чего можно было бы построить наш дом.
Наш дом? Представлял ли этот мужчина когда-нибудь свою жизнь без меня?
— У меня, кажется, уже переизбыток домов, — хрипло прошептала я.
— Но настоящий дом всегда только один.
Новая волна эмоций заставила слёзы выступить у меня на глазах.
— О, Август, — прохрипела я, обняв его за шею.
Его мозолистые руки скользнули под шёлковую ткань моей куртки и притянули меня ближе, прижав моё тело к его телу, словно он хотел запечатать меня внутри своей кожи и стереть расстояние, которое я установила между нами. Мгновение за мгновением проходили в этом тихом общении.
В камине потрескивали поленья, и я наполнила свои лёгкие его знакомым ароматом, а уши — биением его сердца. Как я могла вообще подумать, что мне хватит сил отказаться от этого мужчины?
Сухожилия на его шее напряглись под моими пальцами. Я подняла голову с его груди, вытянула шею, а он приблизил свои губы к