разорение.
Нелло подал ей бумажник и позвал Патраша в дом.
— Патраш сейчас нашел эти деньги, — быстро сказал он. — Скажите об этом хозяину Когесу. Я надеюсь, что он не откажется приютить и кормить старую собаку. Пожалуйста, не пускайте Патраша за мною и будьте с ним ласковы.
Не успели они опомниться, как Нелло нагнулся, поцеловал Патраша, поспешно захлопнул за собою дверь и исчез в ночной темноте.
Было уже за полночь, когда Патраш добрался до города. В городе было совершенно темно; лишь кое-где сквозь щели ставней мелькал красноватый огонек или какая-нибудь кучка людей возвращалась по домам с ручными фонарями, распевая пьяные песни. На запорошенных снегом улицах чернели высокие стены и крыши домов. Ничего не было слышно, кроме завывания ветра. От порывов ветра скрипели и качались вывески лавок. Много людей прошло по снегу в этот вечер, много следов перекрещивалось, поэтому Патрашу очень трудно было улавливать тот след, который он искал. Холод пронизывал его до костей, осколки льда резали ему ноги, и голод нестерпимо мучил его. Однако, он продолжал свои поиски, и след в конце концов привел его на площадь к большому собору. По какой-то случайности сторож забыл запереть одну из дверей собора, и она оказалась приотворенной. Следы, которые искал Патраш, продолжались внутри здания, оставив снежную полоску на темном каменном полу. Среди глубокой тишины и полной темноты Патраш подвигался вперед, обнюхивая следы, и, наконец, нашел лежавшего на полу Нелло. Он подполз к нему и лизнул его в лицо. Нелло, слегка вскрикнув, приподнялся и обнял Патраша за шею. — Давай ляжем и умрем вместе, — прошептал он. — Людям мы не нужны. У нас с тобой нет никого на свете. Патраш подполз еще ближе и положил свою голову на грудь Нелло. Крупные слезы стояли в темных, печальных глазах мальчика. Они лежали, прижавшись друг к другу. С моря дул леденящий ветер, и в огромном нетопленном каменном здании было еще холоднее, чем в открытом поле. По временам под темными сводами шуршали летучие мыши. Иногда сквозь высокое окно пробивался тонкий луч света и тотчас же исчезал. Они лежали вместе около гробницы Рубенса, не двигаясь и цепенея от холода. Внезапно какое-то белое сияние прорезало темноту: это взошла луна. Снегопад прекратился, и луна осветила две огромные картины, с которых мальчик, войдя в собор, отдернул занавеси. Нелло вскочил и протянул руки вперед. Слезы восторга катились по его бледным щекам. — Наконец-то я «их» вижу! — воскликнул он. — Наконец-то! Ноги его подкосились, и он упал на колени, не спуская глаз с величественных картин. Несколько минут ровный свет луны освещал эти дивные творения Рубенса, которых ему до тех пор не удавалось видеть. Однако, вскоре луна скрылась за облаками, и снова все погрузилось в темноту. Нелло еще крепче обнял Патраша. — Нас с тобой никто не разлучит, — прошептал он. …Рано утром люди нашли их обоих замерзшими на полу собора. Покрывала были отдернуты с больших картин Рубенса, и на них падали лучи утреннего солнца. Около замерзших друзей собралась целая толпа. Пришел также один известный художник, и толпа расступилась, пропуская его вперед. — Я ищу здесь того, кто по справедливости должен был получить вчера премию, — сказал он, обращаясь к окружающим людям. — Это на редкость одаренный и многообещающий юноша. Он нарисовал старого дровосека, сидящего в сумерках, после работы, на срубленном дереве, и по этому рисунку виден большой талант. Я очень хочу найти юношу и взять его к себе, чтобы сделать его художником. Художник пришел слишком поздно.
8 НЕРАЗЛУЧНЫЕ
Мать и дочка не находили слов от изумления и радости. Патраш яростно толкал и скреб закрытую на засов дубовую дверь. Помня просьбу Нелло, обе они не решались отодвинуть засов, чтобы Патраш не убежал, и старались, как могли, отвлечь и успокоить его. Они принесли ему супу и мяса, они звали его погреться у пылающего камина. Однако, все было напрасно: Патраш не дотрагивался до еды и не отходил от запертой двери. Около шести часов через черный ход вернулся мельник, разбитый от усталости и расстроенный. — Пропало дело, — сказал он упавшим голосом. — Мы повсюду ходили с фонарями и искали, но ничего не нашли. Жена протянула Когесу бумажник и стала рассказывать, как он нашелся. Мельник слушал ее и молча курил трубку. В доме было тепло и уютно. Ждали гостей. Хозяйка накрыла на стол и зажгла яркую лампу. В любимом уголке Алоизы висели бумажные фонарики и разложены были подарки для нее — игрушки и конфеты в ярких бумажках с картинками. Алоиза хотела, чтобы Патраш был ее почетным гостем. Однако, как она ни ласкала его, как ни звала, он ни за что не шел греться к камину и не дотрагивался до еды. Ничем не удавалось его соблазнить. Он прильнул к двери и, видимо, только ждал случая, чтобы убежать. — Это он хочет к мальчику, — сказала мельничиха, покачивая головой. — Хороший пес, хороший! В это время вошел новый гость и не сразу закрыл дверь. Патраш воспользовался этим, выскользнул и побежал по снегу так быстро, как только позволяли его старые ноги. Было около десяти часов. Снег шел весь вечер, и следы мальчика были почти что заметены. Патраш долго обнюхивал снег, пока нашел его следы; потом они опять потерялись, пришлось искать снова, и так много раз. Было совершенно темно. Ветер задул фонарь при дороге. Стояла гололедица. В глубокой темноте нельзя было разглядеть жилья. На дороге не было ни души. Только старый Патраш в жестокий мороз одиноко плелся, вынюхивая следы Нелло. Они вели по знакомому пути — в Антверпен.
Нелло приподнялся и обнял Патраша за шею.
Было уже за полночь, когда Патраш добрался до города. В городе было совершенно темно; лишь кое-где сквозь щели ставней мелькал красноватый огонек или какая-нибудь кучка людей возвращалась по домам с ручными фонарями, распевая пьяные песни. На запорошенных снегом улицах чернели высокие стены и крыши домов. Ничего не было слышно, кроме завывания ветра. От порывов ветра скрипели и качались вывески лавок. Много людей прошло по снегу в этот вечер, много следов перекрещивалось, поэтому Патрашу очень трудно было улавливать тот след, который он искал. Холод пронизывал его до костей, осколки льда резали ему ноги, и голод нестерпимо мучил его. Однако, он продолжал свои поиски, и след в конце концов привел его на площадь к большому собору. По какой-то случайности сторож забыл запереть одну из дверей собора, и она оказалась приотворенной. Следы, которые искал Патраш, продолжались внутри здания, оставив снежную полоску на темном каменном полу. Среди глубокой тишины и полной темноты Патраш подвигался вперед, обнюхивая следы, и, наконец, нашел лежавшего на полу Нелло. Он подполз к нему и лизнул его в лицо. Нелло, слегка вскрикнув, приподнялся и обнял Патраша за шею. — Давай ляжем и умрем вместе, — прошептал он. — Людям мы не нужны. У нас с тобой нет никого на свете. Патраш подполз еще ближе и положил свою голову на грудь Нелло. Крупные слезы стояли в темных, печальных глазах мальчика. Они лежали, прижавшись друг к другу. С моря дул леденящий ветер, и в огромном нетопленном каменном здании было еще холоднее, чем в открытом поле. По временам под темными сводами шуршали летучие мыши. Иногда сквозь высокое окно пробивался тонкий луч света и тотчас же исчезал. Они лежали вместе около гробницы Рубенса, не двигаясь и цепенея от холода. Внезапно какое-то белое сияние прорезало темноту: это взошла луна. Снегопад прекратился, и луна осветила две огромные картины, с которых мальчик, войдя в собор, отдернул занавеси. Нелло вскочил и протянул руки вперед. Слезы восторга катились по его бледным щекам. — Наконец-то я «их» вижу! — воскликнул он. — Наконец-то! Ноги его подкосились, и он упал на колени, не спуская глаз с величественных картин. Несколько минут ровный свет луны освещал эти дивные творения Рубенса, которых ему до тех пор не удавалось видеть. Однако, вскоре луна скрылась за облаками, и снова все погрузилось в темноту. Нелло еще крепче обнял Патраша. — Нас с тобой никто не разлучит, — прошептал он. …Рано утром люди нашли их обоих замерзшими на полу собора. Покрывала были отдернуты с больших картин Рубенса, и на них падали лучи утреннего солнца. Около замерзших друзей собралась целая толпа. Пришел также один известный художник, и толпа расступилась, пропуская его вперед. — Я ищу здесь того, кто по справедливости должен был получить вчера премию, — сказал он, обращаясь к окружающим людям. — Это на редкость одаренный и многообещающий юноша. Он нарисовал старого дровосека, сидящего в сумерках, после работы, на срубленном дереве, и по этому рисунку виден большой талант. Я очень хочу найти юношу и взять его к себе, чтобы сделать его художником. Художник пришел слишком поздно.