недавно пережитое продолжение, от которого в голову точно разряжает контрольный:

— Ты останешься?

— Ты же знаешь, что нет.

— Логан, все в порядке? — Джин аккуратно касается его щеки, и Логан, кажется, забывает дышать.

«Нет. Нет, ни черта не в порядке, потому что ты должна быть мертва. Ни черта не в порядке, потому что это я, я, убил тебя собственными руками, потому что я…»

— А? — он вздрагивает от ее прикосновения, как от удара током. А в голове все стучит, звенит: «Живая, живая…»

Перед глазами плывет, пляшут разноцветные круги — то ли от перемещения во времени, то ли от шока, то ли от ощущения Джин рядом. В висках долбит от одного-единственного желания. Обними меня. Прикоснись ко мне.

Hold me now, touch me now

Обними меня сейчас, прикоснись ко мне,

I don’t want to live without you

Я не хочу жить без тебя…

Логан сам не понимает, когда отпускает себя, поддается бессознательному порыву и целует ее. Джин тихо ахает от удивления, но почти сразу же отвечает, скользнув пальцами по его шее, взъерошив волосы, послав импульс под кожу, заставивший чуть ли не зарычать от наслаждения. У нее губы мягкие, податливые, такие же, какими он их тогда запомнил за те поцелуи, что ему выпали. Только сейчас в Джин уверенности больше, дерзости — тоже, Логана буквально ведет, когда она вдруг скользит языком между его губ, и он буквально выпивает ее, наполняется ей, целует так, будто все сто лет сомкнулись на шее, а к виску приставили пистолет. Джин реагирует так, точно перестала бороться со второй сущностью и позволила им наконец слиться воедино.

Через пару минут, показавшихся блаженной вечностью, Логан наконец отрывается от нее, чувствуя сопротивление всех мышц. Рвано выдыхает, с жадностью смотря на ее расширившиеся зрачки, на часто вздымающуюся грудь под сорочкой, на ломкие плечи:

— Я люблю тебя, Джин Грей.

— Я… — она переводит на него несколько изумленный взгляд, — тоже тебя люблю. Логан, ты точно в норме? Ведешь себя странно. Приснился кошмар?

«Большая часть моей жизни — чертов кошмар. Особенно после твоей смерти».

— Н-нет… — Логан мотает головой: он ни за что не расскажет Джин о том другом будущем. Ей, такой живой и светлой, вовсе необязательно это знать. Но с другой стороны, надо как-то объяснить свое состояние, так что, наверное… кошмар — лучший из вариантов: — А хотя… Да. Знаешь, я не очень четко помню. Просто плохой сон. Странный какой-то. Мутный. Наверное, я забегался.

«Помню только, что в нем был огонь и пепел. И твоя смерть».

— Все хорошо, слышишь? — Джин придвигается ближе, обнимает его за шею и устраивает голову на плече, позволяя зарыться носом в ее волосы, вдохнуть исцеляющий запах ванили. — Я здесь, с тобой.

От этой простой истины хочется позорно заскулить от наслаждения, как собаке, которой наконец-то перепал пряник от любимого хозяина. Сколько бы дорог Логан не исходил, сколько бы вселенных и временных линий не пересек, он всегда будет возвращаться к Джин. Она — та самая точка возврата, идеальная гравитация — его гравитация, — как в фильме «Жена путешественника во времени», который они смотрели с Роуг. Чертов причал, который будет ждать его в любые бури. Теперь-то Логан уверен: ничто не изменит его любовь. Ни жизнь, ни смерть, ни прошлое, ни будущее. Сейчас Джин уже должна, по идее, знать обо всех его чувствах. И под кожей ворочается только: «Даже сейчас, когда все изменилось, я все равно больше, чем твоей любви не попрошу».

Nothing’s gonna change my love for you

Ничто не изменит мою любовь к тебе,

You ought to know by now how much I love you

Сейчас ты уже должна знать, как сильно я люблю тебя.

One thing you can be sure of

В одном можешь быть уверена:

I’ll never ask for more than your love

Я никогда не попрошу больше, чем твоей любви

Джин смеется лениво и тихо, когда сползает ему на грудь, а Логан нежно целует ее в шею, успокаивающе поглаживает плечи. Держать ее в надежных объятиях, не бояться, что утром она испарится, будто ее здесь и не было, оставив эфемерный аромат как горько-сладкое напоминание о призрачной ночи — это слишком… правильно? Нет, не то слово. Слишком похоже на… дом, прости Господи. Логан чувствует, что Джин хорошо, что рядом с ним — мутантом, убившим больше народа, чем все серийные убийцы в мире, — ей безопасно. Жизнь в очередной раз может посмеяться над ним, стереть всю счастливую иллюзию до основания, поменять местами черное и белое, распылить мир на атомы. Но Джин останется в ней неизменной огненно-красной константой. Мир может лететь к черту, в самое Адово пекло. Логан не понаслышке знает, что оно любовь лишь закаляет.

The world may change my whole life through

Жизнь может перевернуть всё в моей судьбе,

But nothing’s gonna change my love for you

Но ничто не изменит мою любовь к тебе…

Вдруг с кровати что-то падает, с грохотом задев по пути тумбочку. Логан отскакивает от Джин:

— Черт! Я что-то разбил? — перегнувшись через край кровати, шарит рукой, пока не натыкается ладонью на что-то мягкое и пушистое. Когда перед глазами наконец оказывается виновник торжества, сдержать удивленный вскрик не удается при всем желании: — Плюшевый медведь?

Глядя на вытянувшееся лицо Логана, Джин прыскает со смеху.

— О, так вот на что скидывались Лора и Роуг. Как мило.

«Лора? Кто такая Лора? А Роуг… Она тоже жива?»

Воспользовавшись его коротким замешательством, Джин ловко притягивает к себе медвежонка и принимается с улыбкой его рассматривать. Правда, по пути она бросает пронизывающий взгляд на Логана, как бы намекая, что задумывается и зависает он сегодня слишком часто. Пока Джинни занята подарком, Логан аккуратно выбирается из постели, обшаривая взглядом комнату в поисках одежды. Находится она подозрительно быстро — сложённая аккуратной горкой на кресле. Не иначе, Джин постаралась.

— Джинни, я очень, очень не хочу от тебя никуда уходить, но мне надо встретиться с Чарльзом.

— Серьезно? — Джин так быстро отрывается от игрушки, что Логан даже слегка опешил. В ее голосе звучат обиженные нотки, да, впрочем, и сама поза со скрещенными руками выглядит… Грозновато. Особенно вкупе с буравящим взглядом и способностью телепатки. — Вот прямо сейчас?

— Мне надо у него кое-что уточнить. Знаешь, мы с ним договорились о встрече насчет…

— Уроков истории? — как-то