Один теплыми руками согревает ему лицо, другой теплой водой моет ему ноги, третий приносит есть и пить. Юноши запели песню, чтобы усладить слух старика, девушки пляски затеяли.

На другой день все до одного приступили к работам с самого рассвета. Кто рубит лес, кто возит бревна для нового дома. Кто корм задает овцам, быкам и коровам, буйволам, верблюдам и коням. Кто чистит хлев, кто двор. Кто пироги печет, кто шьет, кто песни поет, кто на фандыре играет, кто детям сказки рассказывает, а кто маленьких кормит.

Каждый старается сделать свою работу лучше и быстрее, чем другие.

Все стали говорить: «наша работа», «наше добро», «наши дети». А слова «мое» будто вовсе и не знали.

Радостью заблестели глаза всех, щеки порозовели — кровь с молоком. Дети стали толстенькими, чистенькими, веселенькими. Кони и верблюды, овцы и козы, коровы и буйволы тоже стали тучными и гладкими, шерсть лоснится на них, и ходят важно. Даже кошки и те стали еще ласковее.

Днем вся семья работает не уставая, а как вечер наступит, новый большой дом наполняется людьми, веселыми и бодрыми.

Счастье навсегда поселилось в большой семье. И было то счастье для всех единым. Общим Счастьем было оно.

Волшебная папаха

Жил да был в Черных горах бедный человек со своей женой. Человека звали Харзафти́д, по-русски это значит: бедняк, пустая сума. А жену звали Ами́нат.

И не было у них ни арбы, ни топора. Один только индюк был у них. И звали его Дуга́л-Дугу́л.

Так и жили они в бедности. Терпели нужду день, терпели год. А когда уже стало им невмоготу, сказал муж жене:

— Пойди-ка, хозяйка, в свой отцовский дом и попроси у отца лошадь и арбу. На той лошади и на той арбе буду я работать день, работать ночь и много заработаю. На те деньги купим мы себе двух волов рогатых. А лошадь и арбу отдадим обратно твоему отцу.

На другой день встала Аминат пораньше, напекла чуреков, привязала индюка за лапку к деревянному колышку, а сама пошла в селение, где жили ее отец и мать. Пришла она в отцовский дом, рассказала о бедности своей и заплакала горькими слезами.

Говорит отцу своему Аминат:

— Отец, дай ты нам арбу и лошадь. На той лошади и на той арбе Харзафтид работать будет день, работать ночь. На те деньги купим мы себе двух волов рогатых. А лошадь и арбу отдадим тебе обратно.

Жаль стало старику родную дочь Аминат и бедного зятя Харзафтида. И дал он им арбу и лошадь.

Прошел день. Прошло семь. Харзафтид не знает дня, не знает ночи, на месте не постоит, а все работает. И к восьмому дню заработал столько, что купил себе рогатого вола.

Радуется Харзафтид, радуется Аминат.

— Досыта я буду кормить индюка болтливого и вола рогатого, — говорит Аминат мужу, — а ты продолжай работать.

И опять работает Харзафтид. Думает Харзафтид, как бы купить ему и второго вола.

А в тех краях по лесам, по горам, и по ущельям шатались три разбойника-абрека. Увидели они на базаре, как Харзафтид купил себе рогатого вола. Еще увидели они во дворе у Харзафтида арбу и лошадь. И порешили разбойники-абреки отнять у Харзафтида и лошадь и вола.

И вот однажды запряг Харзафтид лошадь в арбу и поехал в лес за дровами.

Выскочили из лесу разбойники-абреки, зло сверкнули глазами и говорят ему:

— Лошадь — нам, тебе — арба! Не то мы отправим тебя в Страну мертвых.

Испугался тут Харзафтид. Оставил он лошадь разбойникам-абрекам. Арбу тоже оставил. Сам опечаленный вернулся домой и говорит жене своей Аминат:

— Хозяйка, пропали мы! Лошадь отняли у меня разбойники-абреки, да и арбу я на дороге оставил.

Погоревали бедный муж и бедная жена — Харзафтид и Аминат, погоревали и решили так:

— Продадим нашего вола рогатого в селении на ярмарке. На что нам теперь рогатый вол? У нас даже арбы нет.

На другой день Харзафтид погнал рогатого вола в далекое селение на ярмарку. Идет, идет и думает: «И правда, на что нам теперь рогатый вол?»

Идет Харзафтид по каменистой дороге ущелья, а разбойники-абреки уже поджидают его — сидят близ дороги на скалах. Один сидит на белой скале, другой — подальше, на черной, а третий — совсем далеко, на серой скале.

Вот дошел Харзафтид до белой скалы.

— Пусть день твой будет удачен, бедняк Харзафтид! — закричал абрек-разбойник со скалы.

— И твой день пусть будет удачен! — отвечает ему Харзафтид.

— Сколько ты возьмешь за индюка? — спрашивает абрек-разбойник Харзафтида.

— За какого индюка? Пусть бог глаза у тебя отнимет! — рассердился Харзафтид. — Или не видишь, что это вол, а не индюк?

И пошел Харзафтид дальше по ущелью.

Много ли, мало ли он шел, но дошел до черной скалы.

— Благословение бога на тебя! — говорит второй абрек Харзафтиду.

— И на тебя, — отвечает Харзафтид абреку.

— Сколько ты возьмешь за индюка? — спрашивает его абрек-разбойник.

Еще больше рассердился Харзафтид и крикнул:

— Где ты видал индюка величиной с гору? Или не видишь, что это вол, а не индюк? Пусть бог глаза у тебя отнимет!

Засмеялся абрек-разбойник, засмеялся хитро и говорит Харзафтиду:

— Протри-ка лучше свои глаза, тогда ты увидишь, что гонишь на ярмарку не вола, а большого индюка.

Ничего не сказал ему Харзафтид. Пошел дальше по дороге и думает: «Вдруг и на самом деле это не вол, а индюк?»

Протирает Харзафтид глаза, смотрит на вола и думает опять: «И копыта на ногах. И рога на голове. И хвост сзади болтается. Похож на вола. А те двое говорят: «Индюк!» Нет, видно, духи гор отняли у меня и глаза и ум».

Не знает бедняк Харзафтид, что на дороге были не простые путники, а злые разбойники-абреки. Не знает бедняк, что сговорились они обманом отнять у него рогатого вола.

Идет Харзафтид дальше по дороге.

Дошел он до серой скалы. Смотрит — сидит горец у дороги, на серой скале, и рубит камни кинжалом, будто работает усердно.

И кричит тот горец:

— Эй, Харзафтид, куда путь держишь?

То был третий абрек-разбойник.

— На ярмарку, в селение, — отвечает ему Харзафтид.

— А не продашь ли индюка?

«Верно, бог отнял у меня глаза, отнял ум, — подумал Харзафтид. — Индюка гоню я на ярмарку, а не вола рогатого».

Отвечает он разбойнику:

— До селения идти далеко. Продам тебе индюка, если ты хорошую цену дашь.

И отдал Харзафтид рогатого вола по цене индюка.

Повернул бедняк назад и пошел в родное селение. Подошел к дому. Входит на свой двор, а навстречу ему индюк Дугал-Дугул. Красной головой трясет, ножками перебирает, хвост распустил. Протер глаза