Сталь от крови пьяна

Глава 1

Тёплый, но сильный ветер налетел на Айсбург в полдень и разогнал тучки, принесшие утром первый весенний дождь. Тут же на небе появилось солнце — пока ещё не палящее, но довольно яркое, и его лучи пробирались сквозь стёкла и витражи, оставляя тысячи бликов, создавая причудливые тени, падающие от мебели и канделябров, и слепя глаза.

Хельга уже пять минут ожидала брата у дверей его комнаты. Она нарочно сегодня встала рано, чтобы к полудню успеть позавтракать, хорошенько умыться, расчесаться и выбрать лучшее платье. Но все её усилия, кажется, теперь оказались потрачены впустую — Хельмут непростительно опаздывал. О том, чем он был занят, Хельга могла догадаться легко: порой молодой барон Штольц проводил перед зеркалом не меньше времени, чем его шестнадцатилетняя сестра. Возможно, сейчас он укладывает свои золотые волосы или выбирает лучшую рубашку из десятка других — белоснежных, сиреневых или голубых, сшитых из лучшего льна или тончайшего шёлка, отделанных кружевом и вышитых золотом.

Хельга усмехнулась и закатила глаза. Ей было весело думать об этом, а вот мысли, что из-за Хельмута они могут опоздать на её собственную помолвку, вызывали лишь раздражение и дикое волнение. Девушка переминалась с ноги на ногу и постоянно то поправляла рукава своего нового зелёного с золотом платья, то убирала за ухо выбившуюся из несложной причёски рыжую прядь, то вытаскивала из волос золочёную шпильку с небольшим сапфиром и вставляла заново, чтобы та непослушная прядь держалась лучше.

Через десять минут томительного ожидания, когда Хельга уже собиралась, забыв обо всех правилах приличия, ворваться в личное пространство брата, дверь медленно открылась. Но из комнаты вышел вовсе не Хельмут, что заставило Хельгу невольно отпрянуть и приоткрыть рот в удивлении. На пороге стояла молодая женщина — высокая красавица с царственной осанкой и снисходительной улыбкой. Её русые с лёгким пепельным оттенком волосы слегка растрепались, одна из тонких косичек, свёрнутых в кольца у ушей, грозилась вот-вот расплестись, избавившись от плена ленты, хотя вторая держалась хорошо. На женщине было бархатное фиолетовое платье с богатой серебристой и розовой отделкой на глубоком вырезе, на широких рукавах и многослойном подоле. Правда, платье сползло с одного плеча, обнажая лямку белой камизы и делая заметным небольшой, но яркий красный след на молочной коже, похожий на укус.

Увидев Хельгу, женщина быстро поправила платье и улыбнулась уже теплее и искреннее.

— Доброе утро, ваша светлость. — Голос у незнакомки был низкий и певучий. Она присела в реверансе, и лишь тогда Хельга вспомнила о приветствии и тоже, сжав подол платья, осторожно поклонилась. — Рада этой внезапной, но столь приятной встрече. Мы, кажется, с вами ещё не знакомы?

Хельга лишь покачала головой, отчего проклятая прядь снова упала на лицо — сколько девушка до этого ни старалась, но так и не смогла приколоть её шпилькой.

— Я Эрика, — начала женщина, а потом вдруг спохватилась и исправилась: — Герцогиня Эрика Рэйкер. Собственно, я прихожусь сестрой вашему… суженому.

Хельга знала, что у её жениха, Вильхельма Остхена, есть старшая сестра, но понятия не имела, как та выглядит. И уж тем более не была в курсе того, что эта сестра тоже приехала в Айсбург. Хельга слышала о ней крайне мало и потому считала её личностью довольно загадочной. Кажется, эта женщина года четыре назад вышла замуж за молодого герцога Курта Рэйкера, только вот детей у них пока не было…

И сейчас Хельга видит теперь уже герцогиню Эрику возле дверей спальни своего брата, растрёпанную, со следами поцелуев на шее. И что это может значить?

Внезапно из-за спины Эрики всплыл Хельмут, и если молодая герцогиня была достаточно высокой, то барон Штольц оказался выше её почти на голову. Ему ещё не исполнилось двадцати одного, а он уже достиг ста девяноста сантиметров роста. Его светлые, весьма коротко постриженные волосы были наспех причёсаны, отчего вихры торчали в разные стороны, придавая юноше обманчиво невинный вид. Об обманчивости свидетельствовали не до конца зашнурованный воротник рубашки и краткий, но весьма красноречивый взгляд, который Хельмут подарил герцогине Эрике.

— Здравствуй, сестрица, — рассмеялся он, будто вид удивлённой и смущённой Хельги его крайне позабавил. — Может, поскорее ответишь нашей гостье? Если ты не поняла, мы опаздываем.

Хельга вздохнула и закатила глаза — опаздывали они как раз из-за Хельмута, но упрекал он, как всегда, её.

— Баронесса Хельга Штольц. — Девушка снова присела в реверансе, на что получила снисходительный кивок герцогини Эрики. — Для меня честь с вами познакомиться.

Хельмут запер дверь, одёрнул полы своего сливового камзола и коснулся плеча Хельги, намекая, что пора идти. Её новая знакомая шла чуть впереди, видимо, чтобы не создавать у встречавшихся на их пути слуг и гвардейцев впечатления, будто у неё с Хельмутом есть что-то общее. Слухи по замку распространяются быстро, и, если герцог Рэйкер узнает, где этим утром побывала его супруга, у Хельмута будут большие неприятности. Сам же барон Штольц иногда поглядывал на Эрику, словно его интересовал крой этого чудесного бархатного платья со столь длинным шлейфом. Хельга ухмыльнулась — она предположила, что шнуровку Эрике затягивал сам Хельмут: не звать же ей служанок в чужие покои!

— Почему ты не в геральдическом? — шикнул Хельмут, внезапно переведя взгляд на зелёное платье сестры.

— Меня уже тошнит от фиолетового, — так же тихо заявила Хельга, боясь, что герцогиня Рэйкер услышит. Фиолетовый был геральдическим цветом не только Штольцев, но и Рэйкеров, и именно поэтому Эрика его носила. Впрочем, непреложным правилом ношение геральдического цвета не являлось. Просто Хельмуту всегда нравился фиолетовый, а вот Хельге он уже начал надоедать. То ли дело зелёный — такой приятный, радующий глаз… навевающий воспоминания о лете и саде их родного замка, выращенном матерью, которую Хельга никогда не знала. — И я бы ни за что не стала надевать то ужасное ми-парти. Кто вообще сейчас носит ми-парти? Они вышли из моды лет сто назад!

— Это не ми-парти, — возразил Хельмут, закатив глаза. — Там просто золотистая вставка на груди.

— И вообще, неужели без цветов в одежде не ясно, из какого я дома? — уже громче продолжила Хельга. — Неужели в Айсбурге никто не знает, кто я?

У брата не нашлось ответа. Хельга улыбнулась, довольная собой. Они часто спорили и препирались, иногда даже доходили до взаимных оскорблений и обид, но,