Грани

Глава 1. Расстановка

Das Leben ist ein würfelspiel

"Жизнь это игра в кости"

— из песни ладскнехтов

Глава I. Расстановка

11 000 метров где-то над Европой. Начало августа. Незнакомка

В просторном, полупустом салоне первого класса царил полумрак, настоянный на слабом цветочном аромате. Ночной рейс Лондон — Москва был просто подарком для стюардесс, никто не пристаёт и не требует выпивку.

Две девицы в форме British Airways сидели за шторкой и вполголоса болтали. Они прозевали миг, когда из туалета в полутёмный коридор вышла стройная женщина в безупречном деловом костюме и направилась в салон. Единственное, чему смутно удивилась одна из девушек, так это мимолётной волне грозовой свежести. Но она решила, что это просто сбой в климатизаторе. Гостья, у которой из багажа была только небольшая сумка, незамеченной прошла между кресел и выбрала свободное место у самого борта. Посмотрела в иллюминатор на отражение луны в радужном круге, бегущее по облакам, повела бровями. В этом движении не только удивление, но и доля испуга. Впрочем, незнакомка быстро освоилась в новом для неё средстве преодоления расстояний. Она положила сумку рядом, вынула тонкий кожаный клатч. Изящные пальцы извлекли документы и несколько пластиковых карточек. Внимательно перелистала паспорта. Если бы стюардессы видели это, они, наверное, заметили бы, что обычно люди не читают свои документы, как книги. Возможно, они могли бы что-то заподозрить, но были слишком заняты, и незнакомка, закончив знакомство с содержимым кофра, спокойно задремала.

Над столицей шёл дождь. Рассвет, такой приятный на высоте, с трёх тысяч не был виден совсем. Командир "Боинга" с истинно английской невозмутимостью принял сообщение диспетчера и приготовился к очередному повороту, как вдруг тучи по курсу просто-таки с киношной резвостью стали разбегаться в стороны, будто их разгонял неощутимый ветер. Расширяющейся синей прорехой засветилось вымытое небо. Пилот вызвал диспетчера:

— Башня, перед нами чистое небо. Подтвердите.

— Так точно, подтверждаю изменение погоды.

И диспетчер, и капитан воздушного судна, и ещё немногие проснувшиеся пассажиры только дивились, с какой быстротой тяжёлые дождевые облака освобождают траекторию, а гостья у правого борта лишь хитро усмехнулась. Через пятнадцать минут лайнер увесисто и упруго коснулся бетонки, турбины взревели на реверсе, останавливая "Боинг".

Стюардессы, провожая пассажиров, долго пытались вспомнить леди в "двойке" из тончайшей серо-голубой шерсти, но так и не смогли. Что, в общем, было и неудивительно.

Она не торопилась. В зону паспортного контроля вошла последней, огляделась. Сразу двое таможенников кинулись к гостье, на вполне правильном английском объясняя, куда идти.

— Благодарю вас, господа, я отлично знаю русский язык.

На офицеров дохнуло почти что антарктическим холодом, казалось, вокруг них засверкал иней. Гостья подошла к стойке, положила документы.

— Первый раз в России? — поинтересовалась девушка, принимая паспорт.

— Да.

— Уверена, вам понравится.

— Я знаю. За этим я сюда и приехала.

— Добро пожаловать, мисс Уордер.

Она подхватила с ленты свой кофр и пошла к выходу. Ей вослед синхронно поворачивались головы и взгляды всех служащих аэропорта, случившихся в этот время в зале контроля.

— У неё глаза зелёные. Ведьма, не иначе… — прошептала паспортистка.

— Да ладно, ты просто завидуешь её косе, — съязвил один из таможенников. Действительно, у гостьи была толстая тёмно-русая коса до середины спины. А другой внимательно осмотрел гладкий пол в том месте, где только что стояла англичанка.

— Коль, посмотри… — коснувшись указательным пальцем плит, он встал и повернулся к свету.

На подушечке миллионами мельчайших граней, подобных алмазным, сияла тончайшая, невесомая пыль. Или пыльца, или что-то совсем невероятное.

— Богиня… — восхищённо протянул вслед напарник по имени Николай.

Паспортная барышня фыркнула:

— Ведьма, как есть ведьма.

— А как там её зовут? спросил Николай.

— Элен Уордер.

Собственно, на этом всё могло и закончиться, но приятель паспортистки служил капитаном ФСБ, а сама она проявила понятную по нынешним временам бдительность и не поленилась полоской картона собрать в пакетик побольше этой загадочной пыли. И менее чем через сутки образец попал по назначению — в лабораторию.

Вечер. Химико-физическая лаборатория ФСБ РФ. Стажёр

— Чёрт знает что… Новый спектрограф, а показывает… Сергей Петрович, посмотрите.

Названный Сергеем Петровичем оторвался от стойки, где он безуспешно пытался воздействовать на образцы порошка то кислотами, то щелочами, чтобы получить хоть какое-то соединение для систематического анализа. Подошёл к монитору, на котором программа выводила раз за разом такую мозаику, что казалось, в этих частицах вся таблица Менделеева. Линии спектра менялись местами как хотели, вместо того чтобы находиться на положенных местах.

— Калейдоскоп какой-то. Здесь все известные нам элементы, — стажёр коснулся карандашом монитора в той части, где программа анализа выдавала результат. — И ещё пара неизвестных заурановых, но стабильных.

— Так, — Сергей Петрович, кроме звания подполковника, носил не менее заслуженное звание кандидата физико-математических наук, и увиденное тянуло сначала на сбой аппаратуры, ну а потом… кто его знает. — Значит вот что. Пока молчи, не болтай. А на завтра подготовь доклад.

Стажёр кивнул. Если шеф просит помолчать, то лучше всего так и сделать.

Поезд "Москва — Степногорск". Элен Уордер

— Доброе утро, госпожа Уордер, — проводница хотела разбудить вежливую и невероятно элегантную иностранку, неведомо как оказавшуюся в поезде, несущемся по провинциальной губернии. Но англичанка уже не спала, а работала за ноутбуком.

— Здравствуйте, — Элен изящно улыбнулась, — просто Елена.

Проводница смущённо кивнула.

— Принесите, пожалуйста, чай.

— Сейчас.

Элен закончила расчёты и закрыла крышку. Пока всё, по крайней мере, теоретически, шло хорошо. Ноут она купила в столице, заехав в магазин по дороге на Казанский вокзал. Она впитывала информацию о стране и всём мире, слушая и глядя вокруг, мгновенно принимая решения, как подправлять намеченный порядок действий, и убеждалась, что правильно выбрала "точку воздействия". Но Москва не годилась для осуществления намеченного, ей требовались люди из провинции, отнюдь не жители столиц. Да и сама