Алексей Козловский Не прислоняться

Однажды ранним утром я выскочил из квартиры моих приятелей после ночи блуда, пьянства и разврата, которую я провел с ними и приглашенными девчонками. Худые ноги мои подкашивались, от чего тело швыряло в разные стороны подобно маятнику, а изнутри распирало чувство обремененности и апатии.

Позвольте представиться. Я студент без призвания и без признания, желающий остаться анонимным на страницах этой истории. Ещё с полчаса тому назад я был очарован теплом невинных девушек конца пубертатного периода, купившихся на атмосферу сладкого красного вина, белого порошка с веселым послевкусием наивной детской похоти, старого рока и посиделок на балконе за разговорами про жизнь минувшую и грядущую. В какой-то момент я устал от всего этого и теперь бренно влачусь на электричку к себе домой, к маменьке. Отпрыск – только так могу я теперь себя называть. Как ни странно, читатель, это словечко, отпрыск, вовсе не похабное и не оскорбительное. На самом же деле, используя его в своей речи, ты можешь выглядеть гораздо умнее своих лет. Но не стоит увлекаться, иначе, во-первых тебя сочтут дураком, а во-вторых слово это тебе наскучит, и ты медленно проникнешься издевательской горчинкой его звучания. И тогда для тебя, ровно как и для меня, отпрыск будет значить некоего потомка, что возвращается с неистовой попойки, где он воспользовался слабостью пары разношерстных девиц, но при этом еще утром отлично закрыл сессию.

Интересно, что испытает мать, когда сие чудо предстанет перед ней, скрючившись в дверном проеме? Вероятнее всего, слепую гордость.

Весна в этом году была холодной и мокрой, и первый месяц лета не стал исключением. Во дворах всё еще чувствовался аромат сырых скамеек при подъездах. С кустов, ветви которых я невольно задевал плечами, скатывались капли мне за ворот, на канализационных люках сверкала вода, а в неровностях асфальта поселились лужицы и где-то даже настоящие болота… Через эти самые болота уже проложили мосты из деревянных досок, а значит, ливень шел еще с вечера и, возможно, только недавно закончился.

Я не спеша двигался к «Чухлинке». Ехать мне было до Зари, бывшего военного городка. Белоснежные облака висели высоко то сплошным полотном, то рваной лепниной. Легкий ветерок щекотал ноздри, а кругом за время моего шествия не промелькнуло ни души. Такая Москва удивила меня спокойствием, сменяющимся изредка пиликаньем светофоров, курлыканьем голубей и мельтешением лап бездомных кошек по помойкам. Всё это приглушалось, когда я, широко разинув рот, позевывал.

Возле платформы тоже никого не оказалось: даже спящих в калачике бездомных и их собак. Миновав тучного охранника, я поднялся по лестнице, прошелся по переходу и оказался на первом пути. По брусчатке забавно скакали воробьи, а на одной из лавочек я завидел приезжую семью. Отец, широко расставив ноги, держал в руках лоток мелкого ремонтника (наверное, с дрелью, парочкой шурупов, молотком, отверткой и ключами) и пакет с игрушками. Жена его, замотанная в хиджаб, держала на руках маленького мальчика. Тому было хорошо, он спал.

Представь, читатель, какие чудные моменты из своего детства мы позабыли! Когда-то ведь ты мог зажмуриться, и все проблемы разрешились бы сами по себе. А что теперь? Теперь остается нам лишь дарить похожие моменты своим детям, чтоб те потом дарили их своим детям. И так, пока какого-то из наших потомков не собьет машина, прежде чем он или она захочет продолжить род. Кстати, с чего это я озаботился таким вопросом? Не знаю, но тогда мне показалось это забавным. Тем более первая электричка прибывала в пять часов и восемь минут, практически через четверть часа. Чем мне еще было себя занять, мой читатель, кроме как тленными мыслями и воспоминаниями минувших ночных скачек? О последнем позволь мне умолчать.

В ушах заиграл «Вальс № 2» Шостаковича. Совсем детская композиция, но я ей, признать, давно восхищался. На платформе через минуту-другую стали появляться ещё людишки: рабочий, женщина, паренек и старуха с чемоданами. В ожидании первой электрички они расположились равномерно вдоль перрона, чтобы сидеть по одиночке не только на блоке сидений, но и в вагоне.

И вот, наконец, под духовые на горизонте показалась Демиховская электричка. Покачиваясь, она тянулась по рельсам вдоль перрона. Члены приезжей семьи поднялись и неторопливо поплелись за ней, чтобы усесться в ближайший к голове состава вагон. Видно, им так ближе было идти до дома, а двери, соединяющие тамбур и вагоны, могли оказаться закрытыми в некоторых составах. Особенно неприятно получается, когда это выясняется при попытке бегства от контроллера.

Мне же не было никакой разницы, где ехать, и я решил проследовать за приезжей семьей. Мы зашли в последний вход первого вагона, распахнули суетливые двери тамбура и вскоре окунулись в синеву сидений. Приезжие торопливо расположились в середине вагона, лицом против движения. Женщина достала из кармана покрытый конденсатом контейнер с парой огурцов, помидоров и сосисок, прилипших к стенкам, и они смогли, наконец, насладиться едой.

Двери закрылись, машинист сипло объявил следующую станцию: «Кусково». Я оценил обстановку в вагоне и подметил еще пассажиров: бабулю, которая спала, уткнувшись в высокий ворот свитера, ближе к началу вагона с собакой на поводке (английским кокер-спаниелем рыжего цвета) и недовольно морщилась, когда псина дергалась и будила её, а также девушку – брюнетку, что расположилась в конце вагона по левую его сторону. Она выглядела очень мило в лице, была недорого одета в кроссовки неизвестного бренда, джинсы, черную кожаную куртку, из-под которой виднелась белая футболка. Девушка читала «Унесенных ветром» в интересной манере: прочитав страницу, она тут же переводила на нее магнитную закладку с предыдущей. Видно, она не была уверена, когда закончит с чтением.

Мне стало интересно, с какой целью она расположилась в конце вагона? Я люблю ездить так, чтобы наблюдать за другими пассажирами. Может, она тоже за кем-то наблюдает? Тогда я возьму её к себе в компанию.

– Доброе утро. Не подскажите, этот поезд останавливается на «Заре»? – завел я разговор, состроив образ достопочтенного юноши.

Девушка не сразу поняла, что я чего-то от нее хочу.

– Ах? – наконец она смущенно оторвалась от книги, поставив палец на месте, где закончила читать.

– До зари доеду? – повторил я вопрос, вытягивая улыбку.

– Да, доедете. Если, конечно, не было изменений в расписании. Но это вряд ли.

– Ясненько, – благодарно ответил я. – И еще, позвольте спросить, куда вы сами путь держите?

– Я? Ах, домой, – девушка усмехнулась, – Фрязево. Знаете?

– Бывал. С