"Лет в 14 я вздумал почитать арифметику, и мне показалось все там совершенно ясным и понятным. С этого времени я понял, что книги - вещь немудреная и вполне мне доступная. Я разбирал с любопытством и пониманием несколько отцовских книг по естественным и математическим наукам (отец некоторое время был преподавателем этих наук в таксаторских классах). И вот меня увлекает астролябия, измерение расстояния до недоступных предметов, снятие планов, определение высот. Я устраиваю высотомер. С помощью астролябии, не выходя из дома, я определяю расстояние до пожарной каланчи. Нахожу 400 аршин. Иду и проверяю. Оказывается - верно. Так я поверил теоретическому знанию". (Из воспоминаний К. Э. Циолковского).

  Он снова плыл по воздуху, легко и свободно, но не как птица, а, скорее, как рыба в воде. Движения ничто не стесняло, и мальчик мог почти без усилий поворачивать в любую сторону, проделывать в воздухе различные акробатические кульбиты, подниматься и опускаться. Впрочем, понятия верха и низа здесь были чисто условными, ведь они появляются только вместе с тяжестью. Безграничное пространство манило своего исследователя, звало отправиться в дальнее путешествие...

  Костя очнулся от грёз. Кажется, он задремал, а, быть может, просто замечтался. Такое с ним случалось довольно часто, особенно после той злосчастной болезни. В тишине так просто задуматься, потеряв связь с реальностью. Особенно если прикрыть глаза. Интересно, возможно ли такое движение без тяжести на самом деле? Эх, обсудить бы это с кем-нибудь! Вот только с кем? Младший брат слушает очень внимательно, но он думает, что это такая странная сказка. Отец только пожмёт плечами и посмотрит сквозь свои круглые очки так внимательно и строго, что пропадёт всякое желание фантазировать. Вот если бы мать... Но уже скоро год, как её нет.

  На глаза Кости невольно навернулись слёзы, и он, чтобы отогнать тяжёлые воспоминания, с удвоенным рвением взялся за физику Гано, от которой его недавно отвлекли мечты о мире без тяжести. Может, в ней найдётся ответ, возможно ли такое свободное парение? Учебник читался легко; мальчик понимал автора с полуслова, предугадывая, зачастую, его научные выводы.

  Костя с обидой вспомнил о том, что учителя считают его едва ли не тупицей. Но сами бы попробовали понять хоть что-нибудь из объяснений, когда вместо речей преподавателя слышен только какой-то неясный гул, в котором нельзя разобрать даже отдельных слов. Остаётся ориентироваться только на записи на доске и учебник, но пока разберёшься, что к чему, другие ребята, с нормальным слухом, уже продвинуться далеко вперёд, к следующим темам, к новым задачам.

  С тех пор, как случилось несчастье, книги сделались его лучшими друзьями. Выяснилось, что в учебниках можно разбираться и самому. Формулы, столь страшные на вид, оказались не такими уж и сложными; нужно только проследить их вывод, шаг за шагом, и понять, как их можно применить. С ними было даже проще, чем с людьми. Когда все одноклассники вокруг болтают, смеются, шутят, а ты стоишь среди них, как изгой, ничего не понимая, становится нестерпимо грустно. А уж когда представишь, что это на всю жизнь... Губы мальчика упрямо сжались, и он представил себе, что, вопреки всему, всё-таки станет человеком, который совершит что-нибудь по-настоящему великое. Что-нибудь такое, чего до него никто и никогда не делал. Вот хотя бы... Хотя бы... Хотя бы научит людей парить в пространстве, без тяжести, как в своих мечтах...

  Костя сердито одёрнул сам себя. Ведь если хочешь действительно совершить что-нибудь великое, нужно быть не просто фантазёром. Он же не собирается сочинять сказки, а должен сделать что-то реальное, что-то очень нужное...

  И вдруг мальчик представил себе, что все эти формулы и физические законы, так красиво, так убедительно выглядящие на бумаге, могут оказаться такими же сказками, только рассказанными для взрослых. И что же тогда: он тратит время на нелепые фантазии? Костя убеждал себя, что такого просто не может быть, что взрослые люди не стали бы с серьёзным видом печатать всякую ерунду. Но ведь читают же они романы, в которых правды не больше, чем в детских сказках. И разве мало взрослые совершают неразумных поступков? Но как тогда развеять сомнения?

  Мальчик оставил учебник и в волнении зашагал по комнате, туда-сюда, совсем как отец, делавший так, когда на что-то сердился или просто погружался в свои мысли. Особенно часто это с ним случалось в последнее время, после того, как пришло известие о смерти старшего брата и, следом за тем, умерла мать...

  Вот если бы можно было как-то проверить то, что изложено в учебнике. Но как? Для описываемых в нём опытов требуются особые приборы, стоящие, как он прекрасно понимал, немалых денег. А его отец и так с трудом сводит концы с концами; ведь ему в одиночку приходится содержать всё их семейство. Нечего и думать о том, чтобы просить его совершить недешёвую покупку, которая никак не пригодится в хозяйстве.

  И тут Костя рассердился на самого себя. Если он глухой, то это ещё не значит, что он совсем калека. И голова, и руки у него на месте. Почему бы не попробовать самому смастерить один из этих приборов, не самый сложный, и не испытать его в действии? Мальчик вернулся к учебнику и стал внимательно пролистывать его страницы в поисках чего-нибудь подходящего.

  Его внимания привлекла астролябия. Косте очень нравилось даже загадочное звучание этого слова. Ведь "астро", уж это-то он усвоил из гимназического курса, означает "звезда". А разве не о звёздах он всё время мечтает, разве не их видит во сне, разве не к ним поднимается в своих мечтах? К тому же мальчик читал о том, что астролябия необходима капитанам дальнего плавания, пускающимся в океан, чтобы открыть новые, никому не известные берега. А кто из его сверстников не мечтает о путешествиях и открытиях?

  Итак, решено! Он попробует смастерить астролябию! И, если опыты с ней пройдут удачно, тогда... Костя ещё сам толком не знал, что будет тогда, но был уверен, что если всё получится, это откроет для него новые горизонты. Вечером мальчик засыпал с этой мыслью. Ему снова снился полёт без тяжести, безо всяких усилий, в котором он мог дотянуться до самых звёзд...

  ***

  Изготовление астролябии стоило Косте немалых трудов. Впрочем, всё оказалось и не так