уничтожить, то сильно ошибается. Все маньяки и криминальные авторитеты знают об этой проблеме. Разлагается оно долго и значительно “живучее”, чем может показаться. Совсем не спешит пепел к пеплу, прах к праху. Мой якорь висит на прочной и устойчивой к погодным явлениям альпинистской верёвке. Жёсткая статика, а не растягивающаяся динамика.

Он застрял, безвольно вытянув полуистлевшие руки вдоль исхудавшего тела. Верёвка обмотана вокруг шеи, а голова свесилась на грудь и немного в сторону, как бы признавая свою вину.

Где-то я слышал, что по мнению приверженцев одной традиционной анимистической религии, уходящей корнями в глубокую древность, дух умершего обитает в том месте, где захоронено тело. Или, по крайней мере там, где свершился переход.

Хотя я не считаю это переходом. Или, как некоторые, чем-то вроде засыпания. Смерть – совсем не сон. Смерть – это пробуждение. А вот жизнь – это сон. Кажется, какая тогда разница, когда просыпаться? Проснись, когда сам захочешь. Но разве хорошо, просыпаться раньше срока? Кому такое понравится?

От грустных мыслей меня отвлекла какая-то возня там, где должны бы располагаться мои ноги. Потом раздался тонкий писк. Я наклонился и увидел маленького хомячка.

– Ну что, Федя? – спросил я. – Вдвоём будет веселее?