учителем, и стали устраивать собрания в земской школе, открывшейся в Ивановском года за три до революции. Вскоре организовали культурно-просветительный кружок.

Кулаки с попом зазывали на свои собрания религиозно настроенных крестьян.

Собирались они в пустующей церковной школе. Эти собрания молодежь назвала «синадрионом»; собрания же молодежи кулаки с попом прозвали «совет нечестивых».

С этого времени и началась в Ивановском работа двух враждебных сил. Под видом защиты церкви христовой на собраниях церковников все разговоры сводились к одной цели — как лучше в дальнейшем околпачивать религиозно настроенных крестьян, как умнее запугивать крестьян пришествием революции, как умнее удержать крестьян в прежней кротости, на поводу у кулаков и попа.

Культурно-просветительный кружок начал свою работу с постановки спектаклей. Но вскоре большинство, не довольствуясь этим, требовало более полезной и нужной работы. Но как и с чего начать эту работу, не знали. После многих советов решили, что основной работой кружка должны быть не спектакли, а учение: «Надо учиться тому, как строить более доходное общественное хозяйство, как разумнее обращаться с землей, как умнее бороться с кулаками, попом и со всеми темными крестьянскими предрассудками».

А у кого всему этому учиться? Никто еще не строил общественного хозяйства, а самый главный учитель — поп — запустил всю церковную землю под пустыри.

Обдумывая этот вопрос, решили сделать самообложение членов кружка, а на собранные деньги купить книг и выписать газеты. Отрядили трех членов в Москву, и вскоре в кружке появились газеты и 650 штук разнообразных книжек. Большая часть книг была по сельскому хозяйству.

На собраниях кружка стали проводить время за чтением книг и газет. Читая, спорили, волновались, обдумывая, с чего начать перестраивать жизнь в селе. И выходило так: с чего ни начни, все крайне нужно и неотложно. Бескоровнику нужна корова, безлошаднику — лошадь, корове с лошадью — клевер, клеверу — многополье, многополью — землеустройство, и так бесконечно цеплялось одно за другое. Решили, что начинать надо с землеустройства.

А где землемер? О нем еще и слухов не было.

Выступил с речью Ларионов.

— Будем, товарищи, сами за землемеров. Мы с Фроловым с этой работой справимся. Цепь землемерную в волости нам дадут, разбить всю землю вместе с церковной на четыре поля мы сможем, а также разбить и на широкие полосы по едокам. Только поддерживайте, стойте дружней за наше предложение на общем сходе.

Пришла весна. Егорьев день. В Ивановском — престольный праздник. Этот праздник в то же время считался праздником мужичьим и лошадиным. Выгнали в стадо исхудалых коров, вывели лошадей. Пастух, держа икону Егория, ходит кругом стада. Поп святит воду, брызжет на скот. Он с кулаками доволен: всё идет, как и раньше.

После молебна сходка. Молодежь напомнила о церковной земле, о переходе на многополье. Кулаки выступили вперед.

— С какого края делить-то начнете? — ехидно спрашивали они. — Рано пташечки запели — смотрите как бы в железных клетках не насидеться. Аль у большевиков научились?

— А как же, вон в соседней Обольяновской волости уже все земли помещичьи крестьяне поотобрали, — говорила молодежь.

— Помещичьи, а не монастырские да церковные, — кричали кулаки. — Нет, кто в бога верует, тот церковного не возьмет. А вам, безбожникам, мы еще покажем дорогу.

Еще раз сходились на сходку и поднимали этот вопрос, но перевес оставался за кулаками.

Опять без конца молебствовали, бултыхались по колени в воде, косили в болотах осоку, слушали кваканье лягушек, да курлыканье журавлей. А поп по-старому торговал церковным покосом.

Работа в культурно-просветительном кружке ослабела, но не из страха перед местными кулаками, а из-за опасности, которая грозила всему Советскому Союзу: Каледин, Деникин, Колчак, Юденич и другие царские генералы мешали работе ивановской молодежи. Пришлось ее временно отодвинуть и итти на защиту свободы от наступавших врагов. Молодежь поняла, что беда теперь не в местных кулаках, попах и монахах, а в той черной силе, надвигающейся с советских далеких окраин. Отрази эту черную силу, тогда и местное кулачье присмиреет, а коли будет иначе, то и в родном селе жизни не увидишь от кулачья.

Зимой и весной 1919 года большая часть ивановской передовой молодежи покинула родное село и отправилась в Красную армию. Работа культурно-просветительного кружка совсем не заглохла, но все же кружок не мог вести за собою все село к коренному культурному переустройству.

Первые победы ивановской молодежи

Все знают, как много горячих молитв вознесли кулаки и попы, прося у бога гибели Красной армии.

Напрасно молился и ивановский поп с кулаками. Из ивановской молодежи погибли немногие, большинство же вернулось домой. И вскоре снова заговорили о переустройстве села.

Это было в 1921 году. В Ивановском районе проходило межселенное землеустройство. В 1922 году, землеустройство было окончено и в Ивановском. Только теперь 45 гектаров полевой церковной земли были переданы в общее пользований ивановцев. Оставалось только перейти на многополье и широкополосицу, но для этой внутриселенной работы опять-таки не было землемера.

Все, кому не по нутру были новые земельные законы и дележка по едокам, только радовались, что дело затягивается. Но в культурно-просветительном кружке гремели уже землемерной цепью и упражнялись на бумаге в разбивке полей и отдельных полос. Главными землемерами кружок выставил опять Ларионова и Фролова. На первой же из сходок молодежь решительно внесла предложение приступить к переходу на многополье.

— Известно, надо, — раздавались голоса крестьян. — Четыре года и так не за нюх табаку у села пролетели. Умные мужики давно клевер с полей собирают, а мы все сеять собираемся, а косим в болоте.

— Пора, пора… Начинай, ребята… Крошите умнее, а если напортите — тогда не пеняйте, достанется вам.

Все члены «синадриона» были на сходке. Сначала они молчали, но наконец не вытерпели. Заглядывая в план, они смеялись над ним, ругались.

Серьезно заговорил первым из членов церковного «синадриона» Дубов. Он состоял в должности помощника церковного старосты и давно считал себя за самого умного по всей монастырщине. Теперь же он оказался пострадавшим больше всех, так как в государственной кассе были задержаны принадлежавшие ему 10 тысяч рублей.

— А на кой оно нам сдалось, православные, многополье-то это, — говорил Дубов. — Все бога перемудрить норовят… Хрен ли баить — так и вышло. Нет, бога не перемудришь. Бог не даст, и земля не уродит, как