Широким столом он словно хотел отгородиться от Кхефа. Впрочем, если пламя его офицеров было погашено безвозвратно, его это не спасёт.

– Заморожены за раз! Я думал, что на парочку понадобится больше выстрелов. Но девчонка вцепилась в синего, так что хватило и одного…

– Что с ними?

Капитан не собирался тратить время на бессмысленные разговоры.

– О, не волнуйся! – хозяин корабля развёл руками в успокаивающем жесте. – Это всего лишь анабиоз. Такой вот экзотичный, но совершенно безвредный. Как видишь, я люблю всё необычное…

Взгляд Кхефа пробежал по стенам. Действительно, вдоль них стояли тумбы с довольно оригинальными скульптурами, посудой, а на стенах висели аляпистые даже по колшарским меркам цифровые картины. Кажется, несколько из них значились в реестрах Союза как украденные. Впрочем, не это интересовало Кхефа.

– Но не всё, что ты любишь, безвредно.

Хозяин корабля рассмеялся.

– На самом деле, как посмотреть. Иногда чтобы сделать что-то действительно большое и важное, что, может, оценят через века…

– Это всё демагогия, – прервал его Кхеф. – Если бы я хотел заниматься ей, я бы поступил на факультет Связи.

– Но ты военный, – кивнул хозяин. – И, насколько я знаю, был на фронте. Значит, не терпишь полумер и привык оставлять нравственные выборы другим. – Он взял со стола массивный кубок, украшенный драгоценными камнями, – из такого впору пить президенту! – Тогда тем более должен понимать, о чём я говорю.

О, это Кхеф понимал.

– Тогда другие вопросы. Кто ты такой и почему решил, что это тебе выбирать за других?

– Верные вопросы. – Придирчиво оглядев кубок, хозяин вернул его на место. – Не зря говорят, что в армии Союза нет дураков, – он улыбнулся, взглянув на Шада.

Дураков там, действительно, не было. Особенно среди тех, кто по окончанию Батширской кампании – или, как её окрестили историки, Последней войны Союза, перешёл в Межзвёздный Флот. Офицеры Безопасности, в которых превратилось большинство военных, должны были не только уметь драться и отдавать приказы, но также знать историю, разбираться в ксенокультурологии и многих других науках. Но это снова уводило их от главного.

– Кто. Ты. Такой?

– Меня зовут Хексабаль, – хозяин медленно обогнул стол, всё-таки решаясь приблизиться к гостю. – И я – каршит.

Знакомое слово резануло слух Шада, заставило замереть. Но подавать вид, что оно его зацепило, было нельзя.

– Кто, прости?

– Эх, Кхеф, – вздохнул Хексабаль, – я надеялся, что с тобой будет проще.

– Твои ожидания – не мои проблемы.

Хексабаль не стал обращать внимания на дерзость.

– Ты же был на Денаре-Прото, говорил со старушкой Шаргл. Кстати, – Хексабаль обвиняюще указал на Кхефа пальцем, – это ведь после тебя она накрылась. Не хорошо так обращаться с наследием предков…

– Впервые слышу это название. – Что было правдой, хотя от упоминания Шаргл рука едва не потянулась к шее. – И даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь моё имя и то, где я служил, где высаживался.

– И правильно, – Хексабаль осклабился. – Ведь я всё равно не скажу – тебе не нужно этого знать. А вот другое знание – то, что дала тебе Шаргл, очень даже пригодится…

– По-прежнему не понимаю, о чём ты.

– Ладно! А если я отпущу твоих друзей, ты будешь сговорчивее?

Кхеф застыл, почти как Арус и Асия, боясь упустить удачу.

Хексабаль вернулся за стол, провёл по нему пальцем. Из поверхности всплыла панель, и он набрал на ней что-то, после чего старпом и лейтенант Муратова, в одночасье перестав быть изваяниями, рухнули на пол. Кхеф поспешил к ним, нагнулся, приложил пальцы сначала к шее Аруса, потом – его напарницы. На секунду с облегчением закрыл глаза: сердца у обоих бились, хотя у старпома очень, очень медленно.

– Так мне всё-таки нужно снова рассказывать тебе то же, что ты уже слышал от Шаргл? – осведомился Хексабаль. – О далёких временах и наших великих предках каршитах…

– Ладно, – Кхеф решил уступить. Или сделать вид, что уступает. – Можешь не рассказывать.

– Рад, что мы друг друга поняли.

«Ещё не совсем», – подумал Кхеф, поднимаясь на ноги и вновь поворачиваясь к Хексабалю.

Только теперь он разглядел его как следует. Песочные волосы, заплетённые во множество косичек, бронзовая кожа, золотые глаза. Телосложением Хексабаль мало чем отличался от Шада. На каршитов – по крайней мере, на тех, кого показывала ему Шаргл, – Хексабаль и вправду был похож, хотя Кхефа не отпускало чувство, что он видел подобное сочетание оттенков и черт где-то ещё: не на экране, в реальности. Впрочем, нельзя было исключать, что он имеет дело с шизофреником, который просто сделал себе кучу пластических операций, чтобы стать похожим на образ из легенды, которая его вдохновила.

– Почему ты решил, что ты каршит? – спросил Кхеф напрямик.

– Всё просто, – улыбнулся Хексабаль. – Моя мать – колшарка, а отец – литаниец.

– Ну, в этом ничего удивительного, – пожал плечами Шад. – У меня есть приятель, тоже капитан. Так у него та же история – правда, наоборот…

– Нет! – выпалил Хексабаль, гневно сдвинув брови. – Это тебе не «ничего удивительного»! Это как раз САМОЕ удивительное – когда расщеплённые гены соединяются, чтобы вновь могла возродиться великая…

– Ну, хорошо, хорошо, – Кхеф примирительно поднял руки. – Ты каршит, и он каршит. Вместе вы братья, древние, великие и что-нибудь ещё из того же списка. Но ведь мы сейчас здесь не поэтому!

Хексабаль, прищурившись, наклонил голову. Мимика и жестикуляция у него были активными, точь-в-точь как у чистокровного колшарца.

– Моих офицеров отправили, чтобы выйти на наркоторговца. Теперь они здесь. – Кхеф мельком взглянул на Аруса и Асию, и ему показалось, что рука девушки дёрнулась. Чутьё подсказало, что лучше Хексабалю не видеть, как она приходит в себя. – Это, как я понимаю, значит, что за всей отравой, которая проникает в Союз, стоишь ты. Я прав?

Кхеф не торопясь двинулся к столу.

Хексабаль загадочно усмехнулся.

– И да, и нет.

Кхеф закатил глаза. Невыносимо хотелось размять кулак о челюсть каршита, но спешить с этим не стоило.

– Я действительно стою за всем этим. Но отрава ли это? Здесь всё сложнее, – когда Кхеф приблизился, Хексабаль начал обходить стол с противоположной стороны. – И уж тем более назвать себя злодеем я не согласен.

– Тогда кто ты?

– Освободитель.

Кхеф не удержался от смешка.

– Или, если хочешь, реставратор.

– Сильно звучит!

– Не смейся, – Хексабаль взглянул на него с укором. – Когда-то каршиты правили галактикой, они могли создавать планеты и…

– Слушай, я уже понял, что ты повёрнут на своей идентичности. Но я по-прежнему не вижу связи между ней и наркотиком.

Асия тем временем