— Была мысль подойти ближе, но снова вспомнились камеры. Надо чтобы они запечатлели, как парень сам подходит к ней. Если она его случайно убьёт, то можно списать на самооборону. За простолюдина даже штраф не дадут.

— Слишком резко начала. — Негромко заметил Герман, сидя внутри машины. — С такими надо лаской, а не грубостью.

Марго хотела вслух высказать, чем именно она приласкает толстяка, как только он подойдёт, но сдержалась. Брат почти никогда не давал пустых советов. Пришлось менять поведение.

— Извините. — Между тем продолжал мямлить толстяк. — Мне действительно надо…

— Да ладно, малыш. — Расплылась Марго в улыбке. — Чего ты? Мы же друзья. Поболтаем минутку. — И она начала расстегивать пуговицы пиджака. — Неужели ты забыл, как нам было вместе хорошо?

Ещё Людмила проводила этот эксперимент, и выяснила, что расстегивающая пуговицы девушка никогда не воспринимается, как угроза.

Подруга оказалась права. Парень слегка завис, а потом несмелыми шагами двинулся к Маргарите.

— Умница. — Она ласково провела рукой по волосам толстяка, и кивнула на салон автомобиля. — Садись давай.

— А-а-а?.. — Задал он не очень вразумительный вопрос, но Марго поняла. Несмотря на наличие амулета, этот толстяк читался удивительно легко. А уж похотью он просто фонтанировал.

— Всё будет. — Пиджак она уже расстегнула, так что взялась за верхнюю пуговицу рубашки. — Быстрее, малыш. — И легонько подтолкнула его к двери машины.

Не отрывая взгляда от её пальцев, теребящих пуговицу, Родин шагнул к машине, где его уже задернул рывком внутрь Герман. Маргарита залезла следом, захлопнула за собой дверь.

— Не дергайся. — Они с братом почувствовали волну страха, пришедшую от их пленника. Герман почти не поморщился, а вот она невольно скривилась.

— Я же ничего не сделал. — Наконец промямлил двойник Григория.

— Мы пока что тоже. — Хмыкнул брат. — Рассказывай.

— Чего… Э-э-э рассказывать?

— Для начала, кто ты такой, и как тебя зовут? — Строгим голосом заговорила Маргарита. — Только не надо нам говорить, что ты Григорий Родин. — Перебила она только открывшего рот парня. — Мы с ним знакомы. Ты на него совсем не похож.

— Но я и есть Родин. — Недоумение в его голосе и эмоциях вызвало у Марго беспокойство. — Честно, хоть у кого спросите!

Создавалось ощущение, что этот толстяк не врёт. Он действительно был уверен, что он и есть Григорий Родин.

— Может, ментальная обработка? — Высказал вслух мысль брат. Он тоже увидел, что парень не врёт и считает себя настоящим Родиным. Маргарита тоже подумала об обработке. Тогда всё не так просто, и что-то внушать этому человеку нельзя, может сработать ментальная закладка, и человек умрёт.

Ментальную обработку было запрещено делать с простыми обывателями, а вот со слугами рода или семьи вполне допускалось. Если двойника действительно обработали, то он искренне считает себя Родиным, и убедить его в обратном не получится. Хотя, можно попробовать.

— Где ты был на прошлой неделе? — Задала она провокационный вопрос. Сама она настроилась, чтобы почувствовать, если парень откровенно соврёт.

— Я всё ещё не понимаю… — Начал толстяк по новой, но получил подзатыльник от Григория и снова сжался.

— Тут и понимать нечего. — Заявила она ему, раздражённо. — Может, ты потерял память? На прошлой неделе мы с тобой зарегистрировали дуэль. Ты что, не помнишь? — В её голосе была ирония и любопытство, как будет оправдываться человек, эмоции которого обработал кто-то из менталистов. Я тебя вызвала, ты принял вызов!

— Это не я! — Всполошился толстяк. — Меня тут вообще не было! Это был мой двойник.

— Двойник? — Удивились они почти одновременно с братом, после чего переглянулись. — А ты тогда кто? — Добавил вопрос Герман.

— Я и есть Григорий Родин! — Уверенно заявил их собеседник. — Меня тут все знают, хоть кого спросите. Я же в прошлом году тут учился!

— А чего это тебя пришлось заменять двойником? — Спросила она, замечая, как проскочило неудовольствие у Германа в эмоциях.

Да она и сама знает, что вопрос за гранью вежливости, аристократы не должны вмешиваться в чужие дела, но она хотела удовлетворить своё любопытство. Тем более, что ситуация располагала.

— Это из-за покушения. — Григорий Родин чего-то явно испугался, потом добавил. — Это отец придумал. Я не виноват!

В чём-то этот тип точно врал, но она не смогла вычленить, в чём. Некоторые умеют так говорить, что и менталист уровня Князя не разберёт, где правда, а где откровенное враньё. Этот явно в таких вот вещах специалист.

Или этого типа действительно обработали, тогда его уверенность в своих словах им не поможет.

— Что за двойник, как мне его теперь найти? — В любом случае, ей нужен именно тот Родин, к которому отправилась Людмила. Этот точно не он. Она бы их и с закрытыми глазами не спутала. Точнее, как раз с закрытыми глазами их было бы легко отличить, внешне они ничем не отличались. Разве что, походкой чуть-чуть.

— Я его никогда не видел, его отец нашёл. — Сказал правду парень. После чего заговорил быстро, словно боялся, что его начнут бить, как только он перестанет говорить. — Он наркоман, убил свою любовницу и ещё несколько человек. Ему двадцатка каторги светила, но отец его вытащил из тюрьмы. За это убийца и согласился недельку за меня походить на учёбу. — Соврал. Но снова, непонятно, в чём именно, слишком близко к правде.

Этот тип всё меньше и меньше нравился ей. Но он действительно может оказаться настоящим аристократом, потому побить его сейчас не выйдет.

— Где теперь его найти? — Задала она вопрос, постаравшись держаться отрешенно и даже равнодушно.

— Не знаю. — Не соврал, но снова в чём-то схитрил в ответ скользкий тип. Скорее всего, подозревает где можно найти двойника, но говорить не хочет. Боится, что они смогут его найти.

— Григорий. — Маргарита почти поверила, что перед ней действительно аристократ. А значит, силовой метод добычи сведений точно отпал. Да и ментально не надавить, они ещё с Германом недостаточно сведущи в таком деле. Ошибутся, и парень останется идиотом на всю жизнь. Это Милка знает не меньше десятка разных ментальных формаций, но подруга вообще умная, так что, не удивительно. — А если хорошо подумать и предположить, то где он сейчас может быть?

— Мой отец умер, защищать этого наркомана некому. — В голосе и эмоциях Родина отчётливо прослеживалось злорадство. — Скрывается где-то. Мой начальник безопасности уверен, что он уехал домой, в Новгород. Врёт, наверное, как всегда. Он мне часто врёт. Его Зимины мне поставили.

Вот теперь что-то близкое к истинной правде. Не соврал, да и Милка поехала в этот Новгород, искать свою внезапную любовь. Только утром они созванивались, а