не оставляло ощущение, что это происходит во сне, не по-настоящему. Рядом тяжело дышал на бегу Саня, впереди быстро удалялся Змей. Бежать было с полкилометра, но преодолели это расстояние неожиданно легко, несмотря на тяжесть вооружения и боеприпасов.

В лесопосадке Петя плюхнулся, разгоряченный, в снег, как будто хотел остудиться.

– Нет, поглубже в посадку, – подсказал оказавшийся рядом Саня.

Углубились ещё метров на пятьдесят, пока блокпост не стал еле виден между стволами деревьев. Опять залегли, Петя нашел-таки положение, с которого блокпост и подступы к нему были хорошо видны.

Поблизости обустроились бойцы из расчета СПГ со своими автоматами.

Время тяжело тянулось в ожидании, и Петя начал уже замерзать, когда услышал шепот Сани: "Идут!"

Взглянул в сторону блокпоста, но ничего не увидел, перевёл взгляд в сторону, откуда приближался навязчивый звук двигателей, долго всматривался между стволов, – и действительно, танки! Ехали прямо по дороге, не таясь, один за другим, – сосчитать их он не смог из-за деревьев – на броне сидела пехота, следом ещё и несколько БМП, тоже с пехотой. А блокпост всё сохранял молчание. Время опять потянулось медленно, только тянулись теперь не минуты, а секунды. Танки открыли огонь первыми. Беззвучно вырос перед первым из них огромный желто-алый цветок пламени, через секунду на блокпосте рванулся небольшой, казалось, столбик земли, тотчас окутавшийся облаком пыли, а ещё через секунду-другую раскатисто громыхнули друг за другом выстрел и разрыв снаряда. Другие танки тоже принялись беспорядочно "работать" по блокпосту, снаряды ложились в немногочисленные разрушенные постройки и вокруг них, но Петя с радостью отметил, что кювет с кустарником, где был замаскирован СПГ – и где были, очевидно, командир и дядя Женя – остаётся нетронутым. Сделав в общей сложности с полтора десятка выстрелов танки, казалось, успокоились и продолжили ехать колонной на блокпост. И вот, когда им до него оставалось не больше чем до лесополосы, из кювета на глазах у Пети бесшумно вылетела реактивная граната-“морковка”, оставляя за собой дымный след. Петя даже успел услышать её свист, когда она ткнулась в первый танк. Танк с мгновение продолжал ехать, словно ничего не заметив, и вдруг из него рванулся вверх чудовищный столб пламени, унося с собой на десятки метров тяжёлую башню. Оглушительно ухнул мощный взрыв. Остальные танки и БМП затормозили, смешались, разъезжаясь в разные стороны, с них посыпалась на землю пехота и побежала зачем-то в сторону их посадки, возможно, желая найти там укрытие. Танки и БМП, словно опомнившись, принялись беспорядочно стрелять в сторону блокпоста, на этот раз попадая и в кювет, который они теперь не могли не видеть. Петя насчитал туда три прямых попадания, после чего перестал считать. Он теперь смотрел на быстро приближающуюся пехоту – их было очень много.

– Блин, что нам с ними делать? – услышал Петя перепуганный голос Сани и вспомнил слова командира, что "малолеткам ещё пожить недурно бы".

– Сваливай, я прикрою, – неожиданно для самого себя громко и четко скомандовал Петя, целясь в приближающегося противника – его теперь занимал вопрос, когда лучше начать стрелять, сейчас или подпустив поближе. Он краем глаза заметил убегающих после его команды бойцов расчета СПГ, а Саня ещё какое-то мгновение думал, потом тоже бросился бежать. Петя опять взглянул на приближающуюся пехоту – вот теперь-то он действительно не отступит! жалко Светка не видит! – и принялся поливать врага длинными очередями. Пехота немедленно залегла, попадав в снег. Лента, однако, неожиданно быстро закончилась. Петя открыл дымящуюся крышку пулемета и принялся заряжать другую, когда совсем близко грохнул разрыв, в ушах зазвенело. Придя в себя через пару секунд, Петя упрямо продолжил заряжать ленту, когда разрыв повторился ещё ближе – хотя куда уже было ближе? Сквозь оглушительный звон в ушах он успел вспомнить, как в детстве запросто разговаривал в трудную минуту с Богом. Успел попросить, чтобы ребята смогли убежать, чтобы Светка с дочками как-нибудь устроились, и ещё попросить прощения, что тогда сказал Худому, что не верит, – теперь-то ведь он верит! Вот теперь!