III

       Ему было ровно сто лет. Звали его Франческо Марти. Он прислал семидесятилетнему Куперу электронное письмо, в котором любезно просил прилететь к нему в Сан-Франциско. Авиабилет на имя Эрика был прикреплён к письму. Конечно, он не мог отказать столетнему человеку! С церковнослужителями Купер всегда избегал встреч и бесед (они вечно корили его), но тут что-то подсказывало принять приглашение и он вылетел на следующий день.

       В аэропорту Сан-Франциско Купера встретил водитель Франческо и через час белоснежный Rolls-Royce привёз его в резиденцию священника. Дом был огромен. Роскошь и дух итальянской культуры пропитали каждый его уголок. Стильная мебель и коллекционный антиквариат подчёркивали утончённый вкус хозяина дома. Ожидая Франческо в гостиной, куда гостя проводила молодая темнокожая горничная, он успел за несколько минут насладиться фантастическим морским пейзажем и всей грудью вдохнуть свежего воздуха, приносимого в открытое окно лёгким ветерком со стороны океана.

       Через минут пять эта же девушка завезла Франческо в гостиную на кресле-каталке. Эрик понял, что святой отец вряд ли уже ходит и встаёт на ноги самостоятельно. Священник был одет, как полагается, в церковное облачение для повседневного ношения. Он кивнул головой в знак приветствия и пригласил гостя разделить с ним трапезу на балконе, тот последовал за каталкой Франческо в лифт. Они поднялись на четвёртый этаж.

       Вид с балкона был потрясающим. Перед ними, как на ладони, лежал безграничный мир, который, подумал Купер, будет существовать вечно.

– Угощайтесь, Эрик, – очень внятно и отчётливо, к удивлению гостя, для столетнего старика произнёс Франческо, заметив его восхищение пейзажем. – Я с удовольствием разделю с Вами время, данное нам. Спасибо, что прилетели.

        В первые минуты беседы хозяин дома рассказал, что около десяти лет живёт здесь уединённо, и что до этого он всю жизнь служил в Римско-католической церкви. Последние двадцать лет службы святой отец был в сане пресвитера – церковного старосты. Он причащал, крестил и благословлял тысячи людей. А до этого, в молодости и в зрелом возрасте, Франческо был экзорцистом. Обязанность заклинателя состояла в чтении особых молитв над бесноватыми, эпилептиками и подобными больными.

– "Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте", – прожёвывая кусок буженины, Франческо процитировал стих, поясняя, что это слова Матфея.

       Эрик сделал вид, что это высказывание знакомо ему, а сам подумал о том, зачем долгожитель его пригласил? Хотелось скорее перейти к делу, Купер никогда не любил бессмысленные прелюдии, тем более увидев, что хозяин дома не попадает в категорию   его клиентов:

– Я готов узнать у Вас, в каком вопросе могу быть полезен Вам.

       Старик бросил на Купера удивлённый взгляд, положил вилку и нож возле   недоеденной еды, брезгливо отодвинул подальше от себя тарелку, вытер благоуханным влажным полотенцем лицо и руки и, заёрзав в кресле, с очень тяжёлым выражением лица, ответил:

– Да, я знаю, что Вы, господин Купер, человек конкретный и деловой, поэтому я и обратился к Вам. Сам не люблю размазывать сопли, но всю жизнь по роду службы изо дня в день этим занимался.

       Гость, молча, ждал продолжения.

– За столетнюю жизнь мне посчастливилось узнать и увидеть много необычного, необъяснимого, таинственного, но существующего наяву. Есть вещи, недосягаемые и навсегда закрытые для нас. Однако мои духовные труды принесли мне определенные результаты. Как видите, по крайней мере, мне удалось дожить до глубокой старости. Мне открылись знания, которые, я уверен, не оставят Вас равнодушным.

       Франческо Марти не сводил с гостя глаз, но тот был непоколебим и продолжал слушать.

– Я не умею читать мысли и залезать в голову собеседнику, уважаемый Эрик, но я могу видеть прошлое.

       Здесь Эрик слегка улыбнулся.

– Нет, не смейтесь, не угадывать, а видеть. Безусловно, не всё, но мне достаточно для…

      Святой Отец задумался и не закончил фразу.

– Интересно, – это было первое, что сказал Купер. Он произнёс это слово протяжно, вызвав у собеседника ещё большее желание поделиться своими тайнами.

– Лично у Вас всё началось с Боба Марли, которого раздавил многотонный кран, – дерзко объявил священник, чем нанёс гостю неожиданный сокрушающий точный удар в нижнюю челюсть. Он сделал это так чётко, что Эрик провалился в нокдаун, теряя вертикальное положение тела сидя в кресле. Время пошло. Голова закружилась, сознание поплыло, желудок скрутило так, что съеденная еда стремительно полезла по пищеводу вверх. Купер подумал о том, что старик специально накормил его с дороги, перед тем как въехать в морду.

– Тогда Вы были очень юны, но и сейчас в свои семьдесят, вряд ли можете себе представить, что за несколько минут до гибели крановщика они на Вас поспорили. Просто поспорили, как мальчишки в подворотне. Понимаете, господин Купер?

       Эрик, не скрывая своего жуткого состояния, встряхнул головой назад, и проверил пальцами, не потекла ли из носа кровь. Ему показалось, что несколько капель упали на рубашку.

Но нет, крови не было.

       Франческо, сидя в инвалидном кресле-каталке, безжалостно продолжал лупить гостя:

– Однако Господь наш уступил Вас дьяволу только на время эксперимента, именно в тот миг, когда тот принял обличие Боба. Да-да, Вы протянули руку самому дьяволу. Помните это прикосновение? – неожиданно ухмыльнулся хозяин дома. –  Разве Вы не почувствовали это тогда? А? Не правда ли, господин Купер?

       У Эрика пересохло в горле, он почувствовал, как в груди бешено колотит сердце.

– Как это возможно, это же бред какой-то, – пробубнил Эрик в ответ священнику, выходя из нокдауна за секунду перед поражением ввиду явного преимущества противника.

       Тут Франческо резко сменил тон и заговорил без издёвки, в полтона, выражая гостю сочувствие и понимание:

– Мне безумно жаль Вас, Эрик. Безусловно, Любовь Господа имела на тот момент непривычные для понимания обычного человека оттенки и нюансы. Это, выражаясь нашим языком, носило чисто академический интерес. Вы понимаете меня, надеюсь? Да, именно так одно мгновение меняет наши судьбы на сто восемьдесят градусов, но Вас не поймали, Вас не загнали в