К нашему же счастью, никто не знает о том, что его ждёт…

Завтра может тебе не понравиться

Даниэль… Она, как и все женщины с таким именем, была весьма импульсивна, её всегда привлекало всё новое, её стимулировала атмосфера состязания. Однажды она мне cказала, что я стал её золотым кубком.

Познакомились мы в ноябре 2004 года, чуть ли не столкнувшись лбами, при входе в бассейн «Meraviglie», который, как потом оказалось, оба посещали несколько лет, но в разные часы. Всё просто: Даниэла торопилась туда, а я спешил оттуда. Через день в это же время на следующее посещение тренировок мы уже выискивали друг друга глазами среди чужих и незнакомых нам лиц, словно давным-давно разлученные влюблённые. Я заметил Даниэль в то мгновение, когда и она увидела меня. Порой я думаю, что мы любили друг друга и в нашей прошлой жизни.

На момент нашего знакомства каждый имел свою устроенную личную жизнь, и что-то менять было незачем. Однако Господь думал иначе и поэтому свёл нас в точно определённое нам время. В тот час всё поменялось, нас уже никто не мог остановить. Наш бурный роман длился только два с половиной года, но и сейчас, а с того времени прошло много лет, Даниэль живёт в моём сердце.

Всю свою жизнь Даниэла занималась музыкой и спортом. Она с отличием окончила музыкальную консерваторию и была профессиональным музыкантом. Скрипка – её душа. При такой энергии, данной ей природой, Даниэле хватило упорства в достижении всех поставленных целей. Лучшие оперные театры мира, включая Metropolitan Opera в Линкольн-центре Нью-Йорка, зная её талант и чрезмерное трудолюбие, постоянно присылали ей предложения о заключении новых контрактов. Она выступала с лучшими оркестрами и в свои тридцать два года несколько раз успела объехать с концертами весь земной шар. Все говорят, что счастье – это реализованная возможность заниматься тем, что ты умеешь и любишь делать. Даниэль, в этой грёбаной жизни музыкой жила. Её творческая душа чувствовала всё по-другому: иные звуки, краски, отношение ко всему окружающему. И меня, проявляя терпение и заинтересованность, она учила прислушиваться, приглядываться и прочувствовать. Всё во мне замолкало, замирало и останавливалось, когда наедине со мной, в наших изнеженных паузах, она играла на скрипке или рояле только для меня. Даниэль одарила меня глазами любви и красоты к этому обычному, но на самом деле, волшебному миру. Если мне понадобится выбрать из своей жизни воспоминания, чтобы забрать их дальше с собой, то одними из них будут эти мгновения, к ним я возвращаюсь каждый свой день.

Она была жутко ревнива. Как все женщины Даниэль предпочитала быть не только первой, но и единственной. По малейшему поводу она вмиг менялась и превращалась во взбешённого убийцу. Мне представлялось, что она в своём припадке ярости сможет безжалостно полосонуть меня по шее кухонным ножом для резки мяса, запрыгнув мне на спину, лишь только я отвернусь, а потом, спрыгнув передо мной, всадить нож мне до упора в пах, вращая его против часовой стрелки, но, уже начиная сожалеть о содеянном. Такая мысль приходила мне в голову, как только мой взгляд в присутствии Даниэль задерживался на какой-нибудь ярко блестящей особе, вырядившейся так затем, чтобы сегодня таких как я, как можно больше замочили такие, как моя Даниэль. Я не люблю скандалы, и ей никогда нельзя было отвечать агрессивностью на её агрессивность. Её вспыльчивость можно было решительно пресечь, только обращаясь с ней спокойно и ласково. И у меня получалось. Это она особенно ценила во мне. Даниэль впитывала доброту с необычайной радостью и мгновенно добрела сама. Жизнерадостность и доброжелательность к окружающим, присущие ей, в тот час же, как весенние цветы под мягкими солнечными лучами, раскрывались и источали волшебное благоухание, ещё более опьяняющее нас обоих. Секс для Даниэлы был очень важен, поэтому она долго перебирала партнёров, пока не встретила себе подобного. Мы могли заниматься любовью в любое время и где угодно. Желание в течение наших двух с половиной лет не проходило и не ослабло.

Приняв однажды решение, Даниэль, настойчиво проводила его в жизнь и доводила до конца, проявляя немало терпения. Честолюбия ей было не занимать: обладая силой воли, она всегда, как я уже говорил, добивалась больших успехов. Всё должно было крутиться только вокруг неё и так как она захочет. Наши отношения Даниэла не перед кем не скрывала, но и не говорила ни с кем о нашем личном. Она с неподдельной радостью демонстрировала меня всем своим друзьям, кого мы встречали, и рассказывала о том, как она изменилась и как теперь счастлива. На следующий день (!) нашего знакомства Даниэль объявила обо мне коллегам по работе, родственникам, родителям и мужу. С тех пор, она стала моим счастьем, и мы просто хотели быть вместе.

Всё шло так, как хотелось бы многим. Казалось, небеса сделали нам бесценный подарок, из миллионов людей выбрав именно нас и дав нам, словно актёрам, самые-самые главные роли. И о чём ещё оставалось мечтать? Нужно было просто жить каждый день и каждую ночь, получая от жизни удовольствие, и наслаждаясь друг другом. Так думали мы.

Только сейчас я понимаю, что Режиссёр решил необычно закончить наш фильм лишь потому, что зрителям, наблюдавшим всё это время за нами, нужен был в высшей степени экспансивный сюжет.

Периодов неудач у Даниэль, да и у меня тоже, раньше не было. Они возникли с момента сделанного ею мне подарка на третьем году нашей совместной жизни. Это были наручные часы A. Lange & Sohne, которые начали отсчёт оставшегося нам времени.

Часы Даниэль купила заранее за месяц до дня моего рождения и не нашла их уже на следующий день, когда захотела в тайне полюбоваться ими. Она обыскала всё, начиная от салона машины и заканчивая мусорным контейнером во дворе дома – бесполезно. Через несколько дней Даниэль была измотана поисками и попытками вспомнить, где могла потерять подарок и рассказала об этой трагедии родной сестре Саманте, когда та заехала к ней в гости. Сочувствуя, Саманта предложила единственный верный вариант – купить новые и скорее об этом забыть.

Тут же они направились в магазин, но как только сели в автомобиль Даниэль Саманта, обернувшись назад, увидела эти самые часы, спокойно лежащие на заднем сидении со стороны водительского кресла. Сёстры сочли это какой-то мистикой, дабы Даниэла утверждала, и как ей можно было не верить, что она не могла не заметить эти "чёртовы часы", двадцать восемь раз обшарив и перевернув весь салон машины от багажника до бардачка передней панели. Тем не менее, девушки были безумно удовлетворены