стыда за срыв правительственного концерта. Она, продолжая улыбаться, правым локтём руки резко дала Евгению в бок. Евгений тоже всё понял. Он облажался! Но он был хорошим актёром. Не подав виду, более твёрдым и громким голосом он произнёс:

– «Я обезоружена», так в переводе с марсианского переводится эта песня.

– Над переводом песни, – продолжила уже Ангелина, – целый год трудились лучшие умы академии наук Советского Союза.

После чего пара приготовилась уйти со сцены. Евгений на пол шага отступил внутрь сцены, тем самым показывая, что он пропускает даму в перёд.

А в это время Тутанхамон, прослушав анонс выступления, в недоумении спросил у меня:

– Я не понял, чья песня?

– Марсианская, мой Фараон. – Ответил я .

– У нас что?.. своих песен мало?! – раздражённо продолжил Тутанхамон.

– Вот я тоже не понимаю мой, Фараон, у нас столько своих хороших песен. А они зачем-то иностранные исполняют. Ну прямо безобразие какое-то! Пресс-секретарь уловил нужное направление темы и оседлал её.

– Теперь понимаю на что народные деньги уходят, – не унимался Фараон, – надо будет в академию наук партийную комиссию отправить. Пусть разберутся.

– Абсолютно правильно мой, Фараон, вы очень мудро заметили: зачем нам эти иностранные песни когда у нас своих прекрасных хватает! – Сергей Николаевич начинал понимать, что сегодня его день.

И вот на сцену грациозно, неся своё статное тело, вышла Певица.

– А Певица-то, Певица!.. – разглядывая в армейский бинокль заговорил Тутанхамон с теплотой в голосе, – а?.. персик! Ты как , Серёга, не отказался бы?..

Сергей Николаевич был поставлен в тупик таким вопросом. С одной стороны он прекрасно понимал, что когда мужчины говорят на такие вот интимные темы это их сближает… Но вот на сколько, в этой ситуации, можно сблизится с Фараоном?.. Он не представлял себе. «А может это он меня проверяет на моралеустойчивость? – подумалось ему, – смотри Серёга! Ляпнешь что-то не то и вылетишь в два счёта, как миленький».

– Да… я женат мой, Фараон. – Неуверенно сказал пресс-секретарь.

– И я тоже. – И как показалось Сергею Николаевичу, с грустью в голосе, произнёс Тутанхамон.

Вот по бокам, в шаге от Певицы, заняли свои места баянисты. Они дали небольшое, жалобное вступление и Певица запела своим очаровательным голосом. В ладони своей правой руки она, за кончик, недалеко от своей выдающейся груди, держала белый платочек и красиво помахивала им в такт мелодии. «Как будто кому-то сигналы подаёт». – В этот момент подумалось Сергею Николаевичу.

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне.

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне.

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне.

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне.

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне.

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне.

Я обезоружена, я обезоружена.

Я обезоружена и ты очень нужен мне.

Глава II

Второй сон Тутанхамона

После нескольких плавных, напевных аккордов баянов мозг Тутанхамона расслабился. А томный голос Народной певицы и такие ясные, простые человеческие слова окончательно добили его. И Фараорна снова потянуло в сон. Он осоловел. Веки отяжелели и повинуясь законам гравитации закрыли его глаза. Всё было как тогда, давным-давно. Тысячу лет назад. Когда его вот также убаюкивала в люльке мать. А Певица всё продолжала и продолжала петь свою томную, полную секса песню. И посылать, кому-то, свои приветы, а может быть и определённые сигналы, своим белым платочком. А может быть, даже и самому Тутанхамону.

И опять в мозге Фараона стала разворачиваться удивительная, прекрасная картина. Он увидел себя под высокой, кудрявой берёзой. Лето. Он увидел себя несколько помолодевшим. И он обнимал, прижимал к себе женщину. И да! Это была она! Это была Певица. Это была его Певица! На ней было какое-то красивое платье, сшитое по народным мотивам. А её талию обрамлял офицерский ремень белого цвета. На ремне же висела кобура из которой торчала рукоятка пистолета. Вот только по рукоятке он всё ни как, как не силился, не мог разобрать марку пистолета. То ли это был ТТ то ли Макаров?.. И вот он нежно прикасается своими губами к её губам. При этом он ясно чувствует жар её дыхания. И в следующую минуту их губы сливаются в страстном поцелуе. Дальше – больше. Он снимает свою руку с тали Певицы и опускает ладонь на её ягодицу. Певица не прерывая поцелуя, с уважением, водворяет его ладонь на прежнее место. Это его заводит. Через несколько секунд он повторяет свой манёвр. И опять то же самое. Кажется Певица неприступна. Но вот он идёт на военную хитрость. Он открывает кобуру, которая висит на её офицерском ремне, достаёт из неё пистолет… и тут он, к своему удивлению, ясно видит, что это револьвер системы «Наган!» Но это для него уже не столь важно. Это для него сейчас не самое главное. Главное это Певица и её такая шикарная, пышная, аппетитная попка. В которой утопают его пальцы стоит ему лишь к ней прикоснуться. И вот он швыряет этот "грёбаный" револьвер, куда-то там, в высокую траву. И теперь уже уверенно кладёт свою ладонь на её ягодицу и со страстью впивается в её плоть своими алчными пальцами. От чего Певица, не прерывая поцелуя, слегка, наигранно, взвизгнула и ещё сильнее прижалась к нему. При этом своею правой ножкой обвив его левую ногу.

А он… а он же всё сильнее и сильнее впивается своими губами в её уста. Всё глубже и глубже запускает свои жадные пальцы в её тело. И вот он уже… Но в это время он опять слышит какой-то противный шум около его правого уха. Видение постепенно начинае растворятся. И он больше не видит ни себя ни Певицы. А треск возле уха становится всё сильнее и сильнее… И вот, наконец, он приходит в себя. Ему требуется некоторое усилие чтобы открыть глаза. Это опять его пресс-секретарь своим нехитрым приёмом вывел Тутанхамона из коматозного состояния и привёл его в чувства.

Глава III

Тутанхамон понимает что произошло. И если честно сказать то ему очень обидно, что с ним, вот уже несколько лет, в последнее время, происходит одна и та же картина. Приезжает в концерт, хочет послушать хорошую, любимую им музыку. Посмотреть на любимых им артистов… и засыпает. Его постоянно клонит в сон, стоит только ему поудобнее устроится в кресле и начать слушать концерт.

Но сегодня от этого ему не по себе. Раньше, при прежнем пресс-секретаре, он не стеснялся этого. А сегодня, перед новым, ему не хотелось выглядеть полной развалиной. И он решил показать этому щеглу, что он полностью в