лежала в траве, свернувшись кольцами, приподняв свою маленькую головку и смотрела на меня, как-будто собираясь что-то сказать. Заметив гадюку, я всегда останавливался, а затем делал изрядный круг через заросли крапивы, обходил её на приличном расстоянии. В тот момент у меня возникало ощущение, что гадюка охраняла подход к озеру, а ещё – что она меня приветствовала и пропускала. Наверное, она и жила где-то поблизости – хотя гадюки предпочитают более возвышенные места – они не любят сырость. Почему моя гадюка обосновалась у озера – для меня было тайной.

А однажды во время рыбалки у меня состоялась интересная встреча. Я сидел на берегу на раскладном стульчике, смотрел за поплавком, как вдруг услышал шорох в зарослях за спиной. Я резко обернулся, подумав, что может это приползла гадюка (хотя раньше за ней никогда такого не водилось) и увидел в кустах забавную коричневую мордочку с чёрными глазами-бусинками, розовым носиком и длинными усами. Она принадлежала норке. Мне уже доводилось встречаться с этими зверьками, но так, чтобы почти лицом к лицу – никогда! Норки всегда живут неподалеку от воды. В ней они добывают пищу – охотятся на рыбу и прочих мелких водных обитателей. Норки прекрасно плавают и ныряют – для этого у них имеются перепонки на лапах. Очень интересный и забавный зверёк. И встретиться с ним так близко было неожиданностью и большой удачей. Не знаю, кто из нас больше удивился, но мы оба постарались остаться невозмутимыми – как-будто встречались тут регулярно. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Затем норка с чувством собственного достоинства (как ни как – это всё же были её владения), неторопясь, вышла из зарослей и пройдя мимо меня, скрылась в зарослях, напоследок окинув меня строгим взглядом. Ладно уж, лови, коли пришёл, – читалось в нём, – Но смотри – не озорничай!

Всё это интересно, порою забавно, временами даже таинственно, но я хотел рассказать не об этом. Однажды со мной в тех местах произошла по настоящему удивительная история. Дело было в начале июля несколько лет назад. Тогда я всё своё свободное время уделял рыбалке. Хотя, конечно и было, чем заняться ещё, но если честно – не лежала душа. Я только-что расстался со своей девушкой и на душе было, как бы это сказать – муторно. Умом я понимал, что наши отношения бесперспективны и не зачем отнимать друг у друга время, но всё равно ничего не мог с собой поделать. А на рыбалке становилось как-то легче. После работы я наскоро ужинал и ехал к реке или на озёра – рыболовные снасти у меня постоянно лежали в багажнике. Там я проводил время до темна – ловил рыбу, любовался красотами, а когда надоедало – изучал окрестности. Тогда-то я и открыл то озеро. А ещё мне очень нравилось наблюдать за закатами, когда огненный шар солнца постепенно исчезает за деревьями, горизонт на востоке темнеет, а на западе становится нежно розовым. Восходы я тоже очень люблю, но встречать их на природе приходилось реже – по выходным, когда приезжал очень-очень рано – затемно. В это время, как раз и лучше всего клюёт рыба. А стоит солнцу повыше подняться над горизонтом – её активность падает. Чтобы не упустить этот промежуток времени, я приловчился следующим образом – приезжал на место вечером в пятницу или субботу, ночевал в машине, просыпался затемно и ещё до того, как солнце поднималось над горизонтом – приступал к ловле. Это намного удобнее чем ехать из дома ни свет ни заря. По крайней мере, для меня.

В тот раз я собирался половить на реке рано утром в субботу. На место приехал вечером в пятницу. Приготовил снасти к предстоящей рыбалке, поужинал на свежем воздухе, прогулялся по окрестностям, полюбовался закатом и устроился спать в машине. Заснул я быстро, но среди ночи меня разбудили звуки какой-то тихой и приятной мелодии. Сначала, ещё окончательно не проснувшись, я подумал, что это у меня в машине играет магнитола. Но нет, она была выключенной. Я лежал и прислушивался – пел снаружи не очень далеко. Песня, а скорее даже напев походил на какой-то старинный народный и при этом было в нём что-то странное. Не знаю, с чем его сравнить. Помните «Улетай на крыльях ветра» в исполнении женского хора – вот что-то похожее. Я сразу отбросил мысль, что это пели отдыхающие – уж сильно, как бы это сказать, профессионально звучало. Да и на играющую автомагнитолу или музыкальный центр тоже не походило – пели именно живые голоса, причём – женские. Они раздавались то тише, то громче, словно бы, то удаляясь, то приближаясь. Но сколько я не пытался разобрать слова, у меня ничего не выходило. Но этот напев обладал странным очарованием -он тянул к себе, завораживал.

Сначала я попытался разглядеть поющих сквозь окно машины, но конечно же у меня ничего не получилось. Недолго не раздумывая, я выбрался из машины. По часам был второй час ночи. На небе сияла полная луна, заливая серебристым загадочным светом окрестности. По земле тонкой прозрачной пеленой стелился молочно-белый туман, от чего речная долина казалась зыбкой и какой-то нереальной. Пение шло со стороны озёр и я двинулся в том направлении. Страшно ничуть не было, наоборот, я испытывал живейший интерес – кто же обладательницы этих прекрасных голосов и что они делают здесь в это время?

Я шёл к озёрам, ориентируясь на пение, напрямую через луг по густой влажной от полночной росы траве. Луна давала достаточно света, чтобы разглядеть окрестности, но я всё же больше полагался на слух. С каждым шагом пение становилось всё отчётливее и отчётливее. Доносилось оно, как я установил, с поляны, находящейся рядом с моим заповедным озером. Но пока никого разглядеть не представлялось возможным – озеро и поляну скрывали деревья. Я подбирался всё ближе и ближе к цели, стараясь ступать как можно тише, чтобы не быть замеченным. Вот я уже различал отдельные слова этой удивительной песни и вот, что странно – никак не мог определить на каком языке она пелась. Язык по плавности звучания и интонациям вроде бы походил на старорусский или украинский, но в тоже время им не был. Почему-то он мне показался очень древним – таким же древним, как эта долина, река, озёра. А ещё от этой песни исходила поразительная сила – могучая, безграничная и всеобъемлющая, словно это был голос самой Природы. И эта песня проникала в каждою клеточку тела, захватывала и вот уже тоже хотелось петь от неописуемой радости, петь – даже не зная слов этой дивной песни. Так легко и хорошо мне не было никогда. Мне казалось, что я не шёл, а как будто бы летел, лишь задевая ногами траву. Всё было как во сне – прекрасном и волшебном, от которого не хочется просыпаться утром.

Но я всё же сдержался, хотя