Владу раскрытые ладони, я дождался, когда он вложит в них свои, сухие и теплые. Прикрывая глаза, настроился на его энергию, переплетая с ней свою собственную. Предстоит сложное вмешательство, изменение всей сути его души, перекраивание под новую сущность.

Тихо шепча на демоническом наречии ритуальные слова, я пропускал импульсы в его тело, с наслаждением подмечая, как оно отзывается на каждый. Как податливо, словно пластилин, изменяется структура энергии, как преображается, разрастается и расцветает.

— Владислав Цепеш Дракула. Я, Люцифер, единственный и полноправный правитель адских земель, пользуясь данной мне властью, дарую тебе сущность демона, бессмертие и силу. Взамен ты клянешься хранить законы небытия, поддерживать нейтралитет между темным миром и адом, пока не закончится твое бессмертие или пока не будут обоюдно пересмотрены условия сделки. Согласен ли ты на эти условия?

— Да.

Я облегченно выдохнул, вновь концентрируясь на энергиях, осталось несколько штрихов до полного преображения. Вплетая в его душу крупинки своей, я дарил ему то, чем сам обладал прежде. Случаев, чтобы смертным даровали бессмертие и крылья за всю историю небес и ада было слишком мало, чтобы знать наверняка, чем обернется подобная попытка, но я готов был рискнуть, ведь обещал сделать для него все, что смогу.

И вот когда все, казалось бы, практически закончилось, когда его энергия преобразилась в разы, обрастая новыми красками, я вынул припасенный заранее ритуальный клинок. Перевернув ладонь Влада, одним движением сделал надрез, а после повторил жест со своей ладонью. Беря его за руку, я совместил кровоточащие участки, позволяя крови смешаться. Тело Влада напряглось, ладони с силой вцепились в мои, и я заметил, как крепко он сжимает челюсти. Крылья. Они рвались наружу, стремились раскрыться во всю ширину, обрести силу и мощь, на этот раз не на несколько часов, а на всю предстоящую вечность.

Уверен, ощущения были схожими с теми, что давало кольцо Ноэ, вот только сейчас они были в разы сильнее. Не просто магия темного мира, а изменение души и тела. Влад не издал ни звука, хотя я видел, как пот каплями сбегал по вискам. Я чувствовал его боль вместе с ним, не отпуская ладони и пытаясь собственной энергией облегчить муку.

Все закончилось стремительно. Под привычный для меня звук разрываемой кожи и хруст суставов, за его спиной раскрылись крылья. Я помог Владу сесть на барный стул, перевернул порезанную ладонь, сразу же прикладывая к ней бумажное полотенце, стремясь скорее стереть следы и остановить кровотечение. Промакивая все медленнее сочащуюся кровь, я неосознанно дул на ранку, желая унять легкую боль.

— Влад, у нас получилось!

Восторг в моем голосе слышался ярче всех прочих эмоций, когда я заметил, как края пореза стягиваются, сжимаются, и на месте оставленной мною ранки остается тонкий белый шрам, который так же исчезнет в ближайшее время. Регенерация сработала, крылья появились, теперь он демон, и нам останется только изучить со временем, на что именно он способен.

Подняв глаза, я заметил, что Влад все еще тяжело дышал, хоть на лице и была улыбка. Тело постепенно расслаблялось, боль отступала, и на место страхов и сомнений приходило облегчение. Крылья за спиной Влада дернулись, и я наконец уделил им должное внимание. Огромные, в разы больше всех тех, что мне доводилось видеть, формой и цветом они полностью повторяли те, с которыми я прожил всю свою жизнь. Мягкое бордовое оперение, заостренный коготь на изгибе. Точная копия, как Влад и хотел.

— Влад…

Он оглянулся, осматривая новую часть тела, с которой ему придется учиться жить, и улыбнулся. Все получилось несмотря на страхи и опасения. Несмотря на все трудности, что были на пути. Совершенно не думая ни о чем, я рванулся к нему, стискивая в объятиях удивленного демона. Демона. Моего. И так было хорошо в этот момент, так тепло и комфортно, будто именно здесь, в его объятиях мой дом. Будто он — вся моя жизнь.

— Эй, Люцифер, — прозвучало хрипло у самого уха, — отпусти. Смерть от асфиксии мне, конечно, не грозит, но невозможность дышать — удовольствие сомнительное.

Я разжал объятия, тихо смеясь и отстраняясь. Голубые, словно глубокое море глаза, смотрели на меня с любовью и счастьем, так, будто только что я сотворил чудо. А может так и было. Но все это неважно, когда мы рядом.

— Пойдем.

Я потянул его за руку, уводя в сторону спальни, но проходя мимо нее. Помню, как сотни раз вырывали мои крылья. Иногда в качестве наказания, иногда из-за необходимости сменить на более крупные. Одно оставалось неизменным. После того, как новые крылья пробиваются на волю, все тело еще долго ломит от остаточной боли, мышцы гудят от перенесенного напряжения, и лучшим спасением является горячая ванна. А потому, приведя Влада в ванную комнату, я принялся все подготавливать, доставая полотенца, и добавляя в горячую воду ароматную пену. Идеально.

Вспомнился тот день, когда он, мой Влад, окружал меня заботой, точно так же наливая ванну и позволяя расслабиться в его руках. Сейчас, когда шапка пены уже собралась на поверхности воды, я медленно расстегивал на нем рубашку, стягивал ее, чтобы быстрее освободить уставшее от перерождения тело. Влад не сопротивлялся, лишь с улыбкой наблюдал за моими действиями. Расстегивая пряжку ремня, я смотрел только в его глаза, боясь опустить взгляд ниже. Моей целью было помочь ему восстановиться, а не… ладно, не стоит врать, это тоже входило в мои планы, но несколько позже. Сейчас же я стянул с него брюки, помог избавиться от обуви, и утянул в ванну, помогая расположиться удобнее.

На спине, под новыми крыльями оставались подтеки крови — неизбежная плата при смене сущности. Стоило Владу сесть, как я взял мягкую губку, вспенивая на ней гель для душа, и принялся аккуратно смывать следы крови и пот с расслабляющегося тела. Шея, плечи, грудь. Я омывал все, до чего мог дотянуться, мягко массируя и наслаждаясь тем, как он тает под моими руками.

— Иди ко мне, здесь хватит места для двоих.

Влад потянулся ко мне, цепляя пальцами ткань рубашки, и потянул так, что я навис над ним, опираясь на бортики ванны. Мокрые ладони пробежались по одежде, добрались до воротника, а после резко дернули края в стороны. Очередная порванная его руками рубашка, но я не жалел ни об одной. Он стянул с меня мешающую ткань, а после принялся расстегивать ремень. Я видел, как подрагивают в спешке его пальцы, словно он торопился