искреннее раздражение, и собиралась сойти со сцены по ступенькам сбоку, но, посмотрев на вредного и донельзя довольного своим поведением Богдана, решительно подошла к краю и посмотрела вниз, подумывая, как бы это лучше спрыгнуть. Увы, но в обуви на каблуках с полутораметровой высоты лучше бы не скакать…

Богдан, судя по всему, верно истолковал её сомнение. Зоя даже не поняла, как это произошло — её вдруг схватили за ноги, самым наглым образом стягивая со сцены. Девушка взвизгнула, упираясь руками в плечи Орловского, попыталась пнуть его, но, разумеется, не дотянулась.

— Поставь! — возмутилась она, пытаясь вывернуться из крепкой хватки. — Поставь меня на место!

— Соглашайся! — хохоча, отозвался Орловский.

— Но я ведь сказала! Согласна я! — Зоя ударила ладонью его по плечу и тут же завизжала ещё громче, когда Богдан едва не уронил её. — Согласна, согласна!

Наконец-то ноги девушки коснулись пола. Она хотела было вывернуться из рук Богдана, но не успела, парень заключил её в объятия и прижал спиной к краю сцены.

— Пусти, — охнула Зоя. — Ты совсем с ума сошёл? Мы же…

Договорить ей не позволили. Богдан вдруг склонился к девушке и поцеловал её, совершенно бесцеремонно, совсем не так, как положено целоваться людям, которые едва друг друга знают. Да за такое!.. За такое надо было оттолкнуть, дать коленом в пах или хотя бы влепить пощёчину. Зоя вот совершенно бы себя не осудила, если б сейчас так поступила, поставила наглеца на место, заставила б его вспомнить своё место!

Ну, и что она сделала, чтобы поставить Орловского на место? Отпихнула бы хоть, честное слово! Но Зоя, чувствуя себя самой последней, самой наивной дурой на свете, совершенно не понимающей, с каким козлом она вообще имеет дело, ответила на его поцелуй.

…И подумала — той частью мозга, которая всё ещё была способна соображать, — что, чёрт возьми, это был её первый настоящий поцелуй. Понарошку или нет, но у Богдана были сильные руки и тёплое, согревающее в их ледяном университете дыхание, и она поддавалась, словно лёд, которому от тепла принято как минимум растаять. Наверное, для Орловского сама Зоя казалась смешной, ничего не умеющей, ни на что не свободной, донельзя глупой и, как минимум, неопытной — даже целоваться не способна! Но единственное, что у Зои действительно хорошо получалось — это учиться, и её мозг, очевидно, решил считать этот поцелуй таким себе тренингом.

Лучше б она попыталась спеть конкурсную песню, чем училась мастерству поцелуя, благо, не французского, с этим ловеласом!

— Ты с ума сошёл, — выдохнула Зоя, когда Богдан наконец-то немного ослабил хватку, и она сумела отстраниться хотя бы на несколько сантиметров. — У тебя совести ни грамма.

— Если б у меня не было ни грамма совести, — довольный, как тот кот, которого только что погладили именно там, где ему хотелось, сообщил Орловский, — это был бы французский поцелуй, Сойка.

— Э, нет! — возмутилась Зоя. — Давай-ка свои парижские штучки ты оставишь для кого-нибудь другого, а? Можешь потестировать на женской половине нашего университета, если что, я не против.

Богдан хмыкнул.

— Не-а, я верный, — протянул он.

— Верный, — скривилась Зоя. — Ты — верный? И где ж твоя дама сердца?

— Так тут, стоит, — расхохотался Орловский. — А я, между прочим, веду себя прилично. Из последних сил стараюсь!

Зое хотелось заявить ему, что это — точно не прилично, но она сдержалась. Может быть, потому, что другие пытались позволить себе больше, а может, потому, что сейчас не хотела вновь проваливаться в тотальное одиночество, в котором ничего, кроме печалей, её уж точно не ждало.

Что-то сзади зашелестело, и девушка вздрогнула и попыталась выглянуть из-за плеча Орловского.

- Там кто-то есть, — прошептала она так тихо, чтобы услышал только Богдан, а не какие-то случайные свидетели. — Ты это потому так?

Что ж, теперь все его поцелуи выглядели логично. Если они разыгрывали пару, то, конечно, очень правильно притворяться с самого начала. Такое Зое подходило. Она не искала настоящих отношений, но вот развлечься, получить удовольствие от общения, перестать постоянно чувствовать себя одинокой — да, вот этого как раз она и хотела.

Богдан наконец-то выпустил её из своих объятий и обернулся в поисках нарушителя спокойствия.

— Леська, — скривился он, — надеюсь, когда я говорил про даму сердца, ты не приняла это на свой счёт? Вылезай давай. Тебе за этими стульчиками не спрятаться.

— Хам ты, Орловский! Зоечка, — вездесущая Леся выглянула из-за ряда стульев, — ты не можешь верить этой скотине и нарушителю спокойствия. Ты просто не имеешь права с ним встречаться во имя всех независимых женщин! Такой, как Орловский, должен быть одиноким, чтобы понести наказание за своё поведение.

Зоя посмотрела на растрёпанную, огненно-рыжую Леську, потом перевела взгляд на Богдана и решительно промолвила:

— Любовь, Леся, зла. Мой долг обезопасить всю женскую половину нашего университета и всё-таки завоевать сердце этого хама и сволочи, разве ты не понимаешь?

Девушка наконец-то выбралась из-за невысоких спинок стульев и, одёргивая свитер, уверенно двинулась к Зое. В светло-карих, под стать волосам, глазах сверкало возмущение и искреннее недовольство, которое Леся искренне пыталась замаскировать под благочестивое желание помочь Зое избавиться от назойливого поклонника, способного разбить ей сердце.

Поверить в это Горовая могла только… Да нет, пожалуй, до состояния, в котором она повелась бы на подобные заверения со стороны Леськи, Зоя никогда не доходила. К тому же, Богдан ей сказал — всё понарошку. Чего здесь бояться? Разве что того, что сдуру сама влюбится, а он потом пожмёт плечами и ответит коронным "я тебе ничего не обещал".

— Я от тебя такого не ожидала, — возмущённо заявила Леся, останавливаясь прямо напротив Зои. Она подняла руку и ткнула пухлым пальцем Зое в грудь, на что та ответила только спокойным взглядом, а Богдан — издевательски изогнутой бровью. — Ты — лучшая студентка факультета, возможная победительница, может, будущая "мисс Университет", и будешь встречаться с этим?.. Этим… Да его и на сто метров к женскому полу подпускать нельзя! Он же хулиган!..

Богдан, закатив глаза, направился на сцену. Вид у него был такой, словно парень мог заранее предсказать, что сейчас будет рассказывать Леся.

— Зоя, нам пора репетировать, — он отодвинул стул, на вид — собирающийся вот-вот развалиться, — и устроился у фортепьяно, даже опустил руки на чёрно-белые клавиши. — Я не собираюсь проводить пятничный вечер в нашем прекрасном учебном заведении. Леся, ты нам мешаешь.

— Вот видишь, он не хочет