***
Передовые позиции, спустя 107 дней.
Короткий свист и...
Бабах.
Совсем молоденький мальчишка вжался в землю всем телом.
БАБАХ
Прозвучал врыв совсем рядом. Парень начал повторять одни и те же слова, словно мантру:
- Никому не прощу... никого не забуду... кровью все умоетесь... Никому не прощу...
Минута тишины, сликом резкой после грохота взрывов, и парень поднимает голову, оглядывается и ползком ползет к краю окопа.
В далеке слышится рык мотора, и из кустов показывается нескладный бронетранспортер. Движется он слишком медленно. В ту сторону била артиллерия и на поле остались несколько крупных воронок, через которые и пытался пробраться чужой бронетранспортер.
Парень лиш мельком глянул на него и нырнув в окоп, выхватывая из рук мертвого бойца РПГ. Добежав до блирдажа он уже хотел было высунуться, чтобы прикинуть расстояние, но тут услышал голос:
- Тю! Малый! Живой!
- Алкашь? - спрашивает парнек разглядывая мужчину, который оттряхивает землю с шапки.
- А ты кого ожидал увилеть? - поправляя сбрую на груди он с крехтением поднимается и спрашивает - Есть что выпить?
- РПГ есть, а выпить нету - с театральным сожалением произносит Малой.
- Ну, ты блин! Умный ведь малый! Как я РПГ пить буду? Онож железное! - Алкаш высовывает голову из окопа и прикидывает растояние до бронетранспортера. - Метров сто - стопятьдесят... Давай сюда свою железяку! Хоть раз бы спирта притащил, хотя бы пожрать на худой конец! Только и знаешь, что железяки таскать...
Алкаш взял гранатомет и, взвалив его на плече, произнес:
- Готов?... На счет три... ТРИ!
Малый, как только услышал слово три, встал вместе с Алкашем, и открыл огонь по пехоте, которая начала сыпаться из бронетранспортера.
Тах-тах-тах... Тах-тах-тах
Малой, не смотря на возраст, успел коечему научиться и бил по быстрыми очередями по три потрона. Не успел он выдать четвертой тройки как...
Вшшшууух.
Рядом просвистел снаряд РПГ, угодивший через секунду в корму бронетранспортера. Туда, откуда сыпалась пехота. Пару человеческих тел откинуло в сторону, как куклы.
Совсем рядом из автомата начинает работать Алкаш. Так же по тройке, но не так торопливо. Малый кричит во все горло: "Пустой" - и падает на колено, меняя магазин. Алкаш продолжает бить по три и как только встает Малый сам меняет обойму.
Непрерывный обстрел, чтобы не дать полнятся уцелевшим, чтоы ошеломить, испугать. Это продолжается ровно до того времени, пока мужики из их роты не повернули минометы и не уложили несколько снарядов вокруг подбитого бронетранспортера.
***
Учебка.
Коренастый прапорщик стоял перед строем и рассматривал разномастные лица. Молодые, старые, бритые и бородатые. 35 лиц людей, готовых на все.
- Вы, я так думаю, пришли сюда воевать, но в первую очередь вы должны понять главное. Отправляясь на передовую в первую очередь вы должны себя похоронить. Похоронить вот тут.- прапорщик постучал пальцем по виску. - Отправляясь на войну в первую очередь надо забыть что ты жив и у тебя что-то осталось. Только так можно выполнять приказ не задумываясь о том погибнете вы или нет. Приказ командира - это закон. Он у вас и царь, и бог, и мать родная. Если вы не готовы умереть за приказ - отступитесь. Я переведу вас в роту обеспечения, медроту или еще куда. Это тоде важно, но там не надо ходить "в атаку" и "стоять до последнего тоже" не надо. Кто-то же должен подтаскивкть патроны, кто-то должен варить еду для бойцов, кто-то должен ввтаскивать раненных с поля боя и кому-то придется ходить со списком личного состава между рядов трупов и ставить отметку напротив фамилии. Галочка - убит. Крестик - ранен.
Прапорщик обвел взглядом строй.
- Отступитесь, дело найдется всем - строй остался неподвижным - Все идут до конца?
Снова молчание.
- Тогда мы начнем обучение, как убивать и не быть убитым...
***
Алкаш передернул затвор и ногой дарил в хлипкую дверь. Та, не выдержав напора, мгновенно распахнулась. Руки вскинули автомат.
Тра-та-та-та-тах
Очеред по комнате, рука бросает гранату в соседнюю комнату.
- Малой! Граната!- кричит мужчина.
БАБАХ
Заматеревший мужик, с явной сединой в волосах, идет к следующему дому.
- Алкаш! - хватает за плече мужика молодой паренек. На вид лет 25, но лицо слишком старое, так бывает, когда война по человеку проходит. - Ты чего? Ахренел!
Малой заглядывает в комнату и обнаруживает в ней мертвого пожилого мужчину и женщину.
- Там же гражданские!
- И что? - спрашивает мужик, примеряясь к двери следующего дома. - Ты забыл, как города наши в щебенку раскатывали? Забыл как баб на куски машинами рвали?
- Не забыл.
- Вот и я не забыл!
Не дожидаясь пока Алкаш ударит в дверь, она открывается изнутри. На пороге стоит женщина. Далеко в комнате виднеются детские лица.
Автомт в руках Алкаша направлен женщине в грудь. Та что-то бормочет на непонятном языке, плачет.
- Как им стрелять по женщинам в упор, так можно... - начал было Мужчина и передернул затвор. Женщина разрыдалась и упала на колени.
- А ты чем тогда от них отличаться будешь? - из-за спины спрашивает Малой. - Такой же тварью станешь, один в один.
- А мне что делать? Простить? - начинает кричать Алкашь - Детей мертвых простить? Стариков повешенных простить?
- Не можель простить - не прощай, ты хотя бы не делай как эти твари.
Алкашь молчит и не двигается. Секунда... Пять... Пятнадцать...
Левая рука отпускает цевье и автомат ложится в руках как младенчик. Седой мужик по прозвищу Алкаш разворачивается и уходит.
- Это... Как тебя там? Вуман! Эй! - женщина поднимает зареванное лицо и видит парня которяй ей указывает на детей за ее спиной. Женщина поспешно бросается в глубь комнаты, а парень делает несколько шагов в перед и, не опуская оружия, открывает холодильник.
На глаза попадается стеклянная початая бутылка с коричневой жидкостью. Этикетка не знакома и не понятно что написано. Парень открывает пробку, нюхает и бормочет под нос: